 Винные мемуарыКонформист МорозовЯ в темноте потерял в ней свое лицо. Быть может, кто-то его заметит и, поймав, наденет вновь, Или, может, минуя берег, оно погрузится на дно. Чтобы во мне человека могли узнать, Нарисовал грязью губы я и глаза, И, боясь всего как птица, огляделся я кругом И увидел, что все лица - разрисованное ничто. В тех берегах плыл я долго и понял вдруг, Что водопад разнесет на куски мой труп. Но я успел взглянуть на берег и увидел, как сотни лиц Расплылись в немой улыбке, когда я начал падать вниз. 
Ты была той женщинойТы была той женщиной, которая, глядя на свет, Говорила о звездах, мечтая о том, как бы напиться скорей И упасть в тарелку лицом. Ты была той женщиной, которая любила врать. Ты была той женщиной, которая любила спать С первым, кто войдет в твою дверь либо купит много вина, Либо прокатит тебя на своем авто до угла. Но я любил тебя, я любил тебя, я любил тебя... Я любил тебя, я любил тебя, я любил тебя...
Я увидел тебяКак ты спросила у меня закурить. Я ждал, сейчас не помню кого, Но это теперь все равно. Ты стояла, кривляясь, напротив меня И пускала кольцами дым. И тогда я понял, что сегодня ты Ищешь встречи с любым. Мы ушли вдвоем и долго блуждали, Пока не нашли нужный дом, И, войдя в квартиру, ты упала вдруг И ударилась лбом о пол. Когда ты сняла свои сапоги, Мне в глаза вонзилась дыра. Твой палец ноги выпирал из дыры, Как дохлая мышь из норы. Мы сели за стол и потом, опьянев, Ты рассказала гостям анекдот. Все громко смеялись, но не знала ты, Что смеются они над тобой. Ты танцевала и в те часы Была как кинозвезда, И, чтоб продлить эту ночь, ты дала пять рублей, И мы достали еще вина. Утром, проснувшись, я был тосклив, Потому что был разбит. Ты лежала с ним, и у вас двоих Был довольно потасканный вид. Я подполз поближе и от боли в висках Ударил тебя по лицу. Ты открыла глаза и, громко икнув, Опять отошла ко сну. И вот теперь, вспоминая тебя, Я вспоминаю те давние дни - Дни, когда в стакане вина Ты топила остатки души... Дни, когда в стакане вина Ты топила остатки души... Дни, когда в стакане вина Мы топили остатки души...
Стрёмный корабльИ желтый свет дрянной луны. Я жду у моря, я жду у моря Стремный корабль желаний и грез. Табачный дым развеет сны, Рассвет разрушит мрак ночи, Я сяду в корабль, я сяду в корабль И утром покину, покину тебя. Пускай твердит молва, что я Давно уже сошел с ума, Я просто верю, я твердо верю, Что стремный корабль за мной приплывет.
Посвящение бывшей подругеСидит дома, варит борщ, штопает мужу трусы И, пряча в мятом халате рыхлое тело, Украдкой у зеркала бреет усы, Да-да, бреет усы... А ее тучный муж вонзил свой взгляд в телевизор, Он только ест или спит, или смотрит в окно, И жиром забрызган его теплый свитер, А взгляд безразличьем охвачен давно, Очень давно... Он вечером, сидя за столиком в кухне, Чавкая, будет жевать бутерброд с колбасой. В тарелку с гарниром пикируют мухи, И он их лениво отгоняет рукой, Отгоняет рукой. Но ночь пришла и, прошаркав тапками, Вы ложитесь в кровать и гасите свет. И он долго будет мять тебя потными лапами, Изображая страсти, которых уж нет, Которых уж нет... А в воскресенье он наденет сорочку и галстук, Почистит ботинки, и вы придете ко мне. Ты будешь скромно молчать, а он громко хвастать, Как много счастья в вашей семье, В вашей семье... А потом, прощаясь и выходя из квартиры, Ты, улучив момент, украдкой поцелуешь меня. От тебя пахнет вдруг дешевым мылом, И я не смогу вспомнить прежней тебя, О, прежней тебя... И так год за годом минуют тоскливо, А вы с ним от жизненных бурь в стороне. Внуки спросят: "Была ль ты счастливой?" И ты бездумно ответишь: "Вполне!" Ты ответишь: "Вполне!"
Глотатель портвейнаБесстрашный пилот, обладающий даром летать Искусно, как муха среди папирос И колбасы, среди потных девиц, согласных на блиц, Среди утонченных ценителей муз И пьяных певцов, любителей сырых яиц. Я знаю, что ты когда-то пел песни И бойко решал кроссворды в газетах. Я помню, Тогда мы еще были друзьями. И, двигаясь с юга, я был уверен, что это Колодец. Но, право, кто мог подумать, что в этой Старухе ты найдешь то, что тщетно искал В предыдущих красивых и стройных, Пахнущих свежестью дамах. Нам всем было больно, но будет больней. Мы выроем ямы, каждый ляжет в своей. Мы съедим всех собак, но не станем умней. И все же приятно в голодной истоме Держать стакан в дрожащей руке и с каждым глотком Становится все ближе к доске колумбария!!!
Джентельмены и ледиДжентльмены и леди изучают друг друга. Для начала ведут философские споры Менеджеры идей и любви сутенеры. Прикрываясь словами, трепеща от желаний, Джентльмены и леди удаляются в спальни. Первородным инстинктом гармонично согреты, Джентльмены и леди открывают секреты. А потом расстаются, а потом забывают, Их секреты потом остальным раздаются. В задушевной беседе в рамках светского круга Джентльмены и леди надувают друг друга.
КрематорийЗдесь не бывает солнечных дней, Здесь всегда светит луна. Земные дороги ведут не в Рим. Поверь мне, и скажи всем им - Дороги, все до одной, приводят сюда, В дом вечного сна, В дом вечного сна, В дом вечного сна - Крематорий...
Брюс-колдунЧтобы ночью воскреснуть И, проснувшись вновь, к ней зайти на миг И тайну разрушить, В ванную с водой опустить их мозги, Вычистить грязь и плесень долой, Чтоб чистыми стали мечты их и мысли. Лишь рассвет блеснет, Брюс-колдун умрет, Чтобы ночью воскреснуть. Утром женщина различит черту Между носом и далью. И там, за чертой, в мутной воде, Увидит кретина она, И он ей подарит на память улыбку. P.S. Слыша за спиной громкий плеск воды, Ясно сознаю, что мир мой волшебный Давно отравлен ложью и вином. Отравлен, отравлен ложью и вином...
КатаклизмИз долины желтых пирамид Вышла странная фигура Непотребная на вид. Глядя сверху вниз на это, Папиросу сунув в мокрый рот, Я спросил ее небрежно: "Кто ты, блядь или пророк?" И в тот же миг со страшной силой Получил кувалдой в лоб я... И с тех пор на все живое Я смотрю сквозь толщу призм, Ибо ныне знаю точно, Что такое катаклизм...
ТаняИзвергает дозу пота в дискотечный смрад. Я стою в крутом раздумьи среди потных и мокрых рыл, Священной злобой возвышаюсь над скоплением мудил... А у Тани на "флэту" был старинный патефон, Железная кровать и телефон, И больше всех она любила "Rolling Stones", Janis Joplin, "T. Rex" и "Doors". И у Тани на стене нарисовал я облака, И слона с ослом, летящих в никуда, И она ложилась спать, схватив слона за крыла, И просыпалась с хвостом осла... Жаль, что она умерла, жаль, что она умерла. Вокруг меня чужие люди, у них совсем другая игра, И мне жаль, что она умерла. Мы любили сделать вид, будто мы сошли с ума, И целый день пускали пыль в глаза С одной лишь целью - дотянуть до ночи, и тогда Стащить трусы, и воскликнуть: "Ура!" А потом, в начале дня, вновь открыв глаза, Она твердила мне о тайне сна, О том, что все в конечном счете растает без следа, Как то вино, что было выпито вчера... Жаль, что она умерла, жаль, что она умерла. Вокруг меня чужие люди, у них совсем другая игра, И мне жаль, что она умерла...
Я сижу в ватерклозетеВедь родное твое лицо ложь несло и обман. Пусть я сам был виноват, себя продав за грош, Но твой последний мерзкий взгляд был как в спину нож. Ты жила настоящим днем, завтра ты ждала И, играя беспечно огнем, с кем попало спала. А я верил тебе до дня, когда ударил гонг. И я понял - смеясь, судьба играла мною в пинг-понг. Но ошибся тот, кто считал, не пережить мне потерь. Я в лицо тебе все сказал и выставил за дверь. Забрала ты свое ведро, пообещав мне хай, А я дал тебе пятак на метро и три рубля на трамвай. И сказал: "Прощай! О, прощай! Арриведерчи, гуд бай. О, прощай!.." RE (кричится) А теперь ты звонишь весь день, обрывая мой телефон. Ах, как я благодарен судьбе, что тогда тебя вышвырнул вон!
Винные мемуарыЧто-то стало слишком темно. Лишь зажженного кем-то неба Догорает багряная нить, И у нас больше нечего пить. Весь день жизнь мешалась с вином. Итог - лишь похмельный синдром. Мы уйдем, а бездонность бокала Будет души другие жечь. Выпит ром, но не сказана речь. Пусть так, все уйдем без следа, Но твоя вспыхнет в небе звезда, Ведь в вине была горечь побед, Которым цена - лишь костыль, И, сражаясь за красоту, дурни подняли пыль. Ну что ж, мир был странной игрой, И мы в нем сыграли порочную роль. Но миг меж трезвостью и опьяненьем Жизни сущность раскрыл для меня, И о том рассказали мемуары моего Винного Дня.
Чёрная пятницаЯ возвращался домой через лес. У входа в подъезд мне встретилась дама - Красотка, мулатка, латинская смесь. Ее звали "Конфета", и я захотел Ее укусить и вместе лечь спать, Но она мне сказала: "Давай лучше пить. Ляжем в кровать, когда будет светать". Но в тот момент, когда прокричал петух, Она сказала: "Мне пора!" И в тот же миг исчезла вдруг, И, очертив вокруг кровати круг, Я лег в постель и вскоре уснул. Утром, проснувшись от боли в суставах, Я чуть не умер - в бутылке на дне Сидела моя ночная гостья И улыбалась загадочно мне. Жаждой томим, вскочил я с постели, Но старая ведьма расставила сеть И мерзким дискантом сказала: "Не бойся! Теперь уж недолго осталось терпеть. Ты никогда не станешь молодым. Вот стакан, а вот вино и дым". И тогда я взглянул в зеркало и увидел в нем Горбатого седого старика. Щуря глаза, он смотрел на меня.
Снова ночьюЯ сижу среди этих стен и пью один вино. Я смотрю в белый потолок и вижу чей-то след, И с меня, словно память сна, ручьем стекает бред. Ровно в полночь открылась дверь, и чья-то тень вошла И шепнула на ухо мне: "Я за тобой пришла". Слишком долго лежал мой труп среди холодных стен, А я давно, тленьем взятый в плен, в немую даль летел.
Крылатые слоныТолпу людей в метро, толпу солидных горожан, Толкающих тебя и, голову сломя, Бегущих на рабочие места. И стало скучно мне смотреть на эту беготню, И я хотел уже закрыть свое окно, Но вдруг увидел я летящих в никуда Крылатых розовых слонов, И понял я тогда, что нужно мне туда - К слонам, летящим в никуда. Наш полет был словно сон, много солнца было в нем, Серый мир растаял без следа. Ныне к звездам я летел, звезд тепло познать хотел И рад был тем, что повстречал удачу я! Мы спим и видим сны, и каждый мечтает о своем, Беда лишь в том, что крылатый слон не к каждому заглянет в дом, Но все же мы их ждем, мечтой одной живем, Хотя все знают то, что нет... ...Что нет на свете вещих снов, как нету крыльев у слонов.
Крематорий IIЛепрозорийОбъясните нам лучше сущность белого света. Дом и работа - как Содом и Гоморра, Но вот движется кто-то, пора тушить папиросы... О, галантная леди, разверни свой бульдозер, Зачерпни эту землю, мы заложим фундамент, Ведь безголовые дети Вакха и Венеры Уже целуют деревья, наполняя их гноем. Эти люди страдают проказой, они не верят больше природе. Эй вы, сильные духом, пора строить лепрозорий! Прочь руки, долой пистолеты, долой жестокость и злобу! Заройте камни поглубже в землю, подарите нам любовь и свободу, Ведь безголовые дети Вакха и Венеры Уже целуют деревья, наполняя их гноем. Эти люди страдают проказой, они не верят больше природе. Эй вы, сильные духом, пора строить лепрозорий! Эти люди страдают проказой, они не верят больше природе. Вместо бомб, ракет и напалма постройте лучше лепрозорий!..
АутсайдерТы родилась и жила под счастливой звездой, Я, аутсайдер, нищий изгой, жил всегда за чертой, В луже чистой воды, Вдали от глобальных идей, врагов и друзей. И ты кричишь как бездомная "Да здравствует дом!", Я кричу как безумный "Да здравствует лужа!", Но в железной двери железный замок, И запрещено глядеть в потолок и слушать hard-rock. Из двух систем бытия, пожалуй, я выберу ту, В которой нет тебя. Ты будешь жить там, я буду жить здесь, Ты будешь строить семейный храм, а я буду пить вино. Я умру от цирроза, ты откроешь окно, Но едва ли ты вспомнишь меня, когда повалит дым из трубы! Мне наплевать, жив я иль мертв, Куда-то иду или пьян с утра. Твой папа сказал, что я порнократ, А я видел в жизни так много дерьма. Я сказал ему "Да!" Но, Боже, как ты глупа, Ведь это была игра, и я сыграл эту роль! Ты будешь жить там, я буду жить здесь, Ты будешь строить семейный храм, а я буду пить вино. Я умру от цирроза, ты откроешь окно, Но едва ли ты вспомнишь меня, когда повалит дым из трубы.
КонфузИ пылкой любовью, будто вином, был опьянен. Но однажды воскресным утром произошел конфуз - Я взглянул на ее белоснежную ножку, и нестриженый ноготь Вдруг возник предо мной. Он был чем-то похож на немытую ложку, Омерзительно желтый с грибковой каймой. И моя любовь куда-то ушла - я не мог ни есть, ни пить, Звериный инстинкт проснулся во мне - я готов был ее убить. Я готов был ее убить!
Пророк на каруселиНо так стандартен ход сменяющихся буден, Что быть пророком так же просто, Как и задавать вопросы пустоте, Не получать на них ответа И возвращаться каждый вечер на щите. А ночью, побледнев от темноты и муки, Чуть отдышавшись, брать себя покрепче в руки. И поутру, забыв про боль, Вступать в неравный бой с собой наедине, Свой труп на битву побуждать И, погибая, побеждать себя в войне. Жизнь - карусель вер и сомнений, Круговорот истин и лжи, Серость одних и других вдохновенье, - Все это и называется жизнь. Возьми же карты те, что шулера раздали. Сейчас твоя игра, забудь свои печали. Не пропускай удачи зов - Шестерки тоже бьют тузов назло судьбе. И, рассмеявшись, сядь на гроб, Пусть пустит себе пулю в лоб, кто сдал тебе. Что день принес, непросто выразить словами. Прошу тебя, не прячь за пазухою камень. Ведь неизвестно, кто же выиграл: Кто в яме или тот, кто вырыл яму ту. А если вдруг судьбы каприз? И упадешь ты вдруг не вниз, а в высоту! Жизнь - карусель вер и сомнений, Круговорот истин и лжи, Серость одних и других вдохновенье, И потому называется жизнь.
Моя соседкаСлавилась доброй душой - Никому никогда не могла отказать В стремленьи пройти через ночь. Ключ к ее сердцу лежал у двери Под тряпкой половой, И каждую ночь люди, жаждя любви, В нее входили толпой. И всяк был согрет, и всяк был любим Хозяйкой в назначенный час. В этой квартире гостем ночным Я сам бывал много раз. Но веселые дни ушли навсегда, Взятые в плен суетой, И, как часто бывает, прожженная блядь Генеральской вдруг стала женой. Жена генерала, как с обложки журнала, Взирает на мир свысока - Она ездит в авто, носит суперпальто, Ходит фильмы смотреть в Дом кино. А ее бедной муж, отставной импотент, Вечерами дома сидит И взглядом безумным, полным сарказма, В цветной телевизор глядит. И вот как-то ночью приводит она Мужчину какого-то в дом. Молодой ухажер, генерал и жена Спать ложатся втроем. Терпеть беззаконье, открытый позор Генерал, безусловно, не стал - На прошлой неделе он плюнул на все И в черный ящик сыграл. Из соседней квартиры доносятся вновь Крики пьяных людей - Старуха-вдова с напудренным рылом Опять принимает гостей. Ну что тут попишешь, коль с рожденья она Славилась доброй душой - Никому никогда не могла отказать В стремленьи пройти через ночь.
Житейская смертьПросипел: "Я тебя люблю". Я в это время сидел, пил "Ячменный колос" И слушал любимый свой блюз. И так меня это сипенье взбесило, Что я выматерился в телефон И, бросив трубку на рычаг с бешеной силой, Опять врубил свой мафон. Но мой телефон не хотел униматься И звонил очень резко и зло. Я подбежал, схватил трубку и, не в силах сдержаться, Просто проорал "Алло!" Ответом мне был чей-то смех и фраза "ello, малыш, i love you". Я как можно спокойней сказал: "Ну, зараза, Найду и в реке утоплю!" Я обращался в милицию, на АТС, Ходил на приемы к врачу. Он мой нервный случай отвез на конгресс И взял на анализ мочу. Так продолжалось ни много, ни мало, - Прошло пять с половиною лет. И, так как милиция не помогала, Я приобрел пистолет. Когда я снова услышал звонок И голос: "Ну, здравствуй, лапуль!", Я снял предохранитель, нажал на курок И пустил себе в лоб восемь пуль. И, когда душа моя в рай взлетала, То сквозь предметы смогла посмотреть. Я увидел соседку, что меня доставала, Чтоб жилплощадь мою заиметь.
Я тихо и скромноКак вдруг ты подошла И, рядом присев, без эмоций и слов В стакан мне налила вина. Мы медленно пили, говоря ни о чем, И вскоре пропала тоска, Нам стало свободнее и веселей, - Казалось, проснулась душа. Слова утопали в грохоте диско, Мысли катились ручьем, Мы с тобой уже понимали друг друга, Нам было приятно вдвоем. Что было дальше, не стоит вниманья, К тому ж я конец подзабыл, Но, помнится, в тесной, гнусно пахнущей ванне Кого-то я страстно любил. Ах да, ты права, ну, конечно, тебя, - Иначе и быть не могло! Прости мне, малыш, что я твоей головой Разбил в подъезде стекло. Ну, это ты лжешь, я не дерьмо! Во всем виновата лишь ты. Зачем ты меня поила вином, Твердя о свободной любви? Ну, а теперь мне нужно идти, Меня уже ждут дела. Помни меня, не забывай, Ну, а теперь прощай! Так бывает всегда - любовь, как туман, Густо стелет ковром, Но вскоре редеет, медленно тает И исчезает потом! И исчезает потом!
Сидя на рейсшинеПо моему чертежу. Я, упрямый дурак, исчеркал весь лист, Все линию прямую провожу. Я сижу здесь уже не первый год, Но пьяный мой карандаш Видно много стал пить, и его трясет - Нет прямых, на листе ералаш. Всем друзьям надоело меня учить, Все ушли по делам и к семье, Ведь смогли все прямые изобразить, У меня ж только ломанные. Иногда мне вдруг кажется - еще чуть-чуть И будет линия прямая видна, Но опять карандаш, продолжая путь, Спотыкается о пробку от вина. Я уже начеркал здесь столько кривых, Что мой лист за картину сойдет. Покажу ее критикам из нервнобольных, Вдруг искусством кто назовет. Я продам свой шедевр за миллион, От наживы оставшись чист, Побегу в художественный салон И куплю себе там чистый лист. Вновь рейсшина моя скользит По моей неровной судьбе. Я - упрямый дурак, жизнь моя - транзит Из моря детства в болото бед. Иногда мне вдруг кажется - еще чуть-чуть И рухнет всех неудач моих стена, Но опять жизнь моя, продолжая путь, Спотыкается о пробку от вина. Но опять жизнь моя, продолжая путь, Спотыкается о пробку от вина. Но опять жизнь моя, продолжая путь, Спотыкается о пробку от вина.
Проснись, нас обокралиВсе наши мечты унесли, мы проспали. И вот мы голые идем с тобой по улице вдвоем. Пойми скорее, мой друг, нас обокрали! Ну, что ты кричишь? Ведь не будешь услышан. Лишь тени живут здесь в подвалах, на крышах. Ты в самой страшной из пустынь. Не торопись, чуть-чуть остынь И не кричи. Не будешь ты услышан! Ты помнишь, мы крылья приделали сами, И нужно ведь было понять что-то нам. Давай хоть с оборванными парусами Спокойно осмотримся по сторонам. Смотри, на балконе семейство во фраках. Как чинно они поглощают омлет! Ну, кто мог поверить, что здесь была драка За очередь первым войти в туалет. А в этой квартире и утром все пьяные - Здесь трио мужское сидит много лет. В одиннадцать снова портвейна достанут, И будет опять продолжаться банкет. В соседнем подъезде небритый мужчина - Усталость в лице и в глазах его транс. И сразу понятно, что в картах причина, Ведь он до рассвета играл в преферанс. А в этой квартире хозяйка с подносом - Здесь утренний кофе разносят в постель. А муж этой дамы, с рогами и с носом, Он в отпуск уехал на пару недель. А вот и старушки по двое, по трое, Уставши от жизни, глотают озон. Их сплетни как зеркало, только кривое, Ведь слышали звон, а не знают, где он. Так ты хочешь кричать? Пожалей свои связки! Не будешь услышан, скорей свиснет рак. Ведь только в прочитанной в юности сказке На помощь приходит какой-то дурак. Так вглядись же в знакомые лиц их детали И вспомни вот эту бессмысленность глаз. Ведь это они, пока мы крепко спали, Без всякой причины украли все лучшее в нас. Без всякой причины украли все лучшее в нас. Без всякой причины украли все лучшее в нас.
Моя крепостьИ мне наплевать на биенье сердец. Пусть кто-то идет неизвестной тропой, А мне в этой жизни дороже покой. Пусть всех вас согреет свет ясного дня, Меня же - в камине пыланье огня. От всей лживой жизни, от жизни смешной Я отгородился высокой стеной. А вдруг постучится кто в дверцу мою, В замочную скважину я посмотрю. И, будь ты уставший, больной от потерь, Тебе никогда не открою я дверь! Вы бьетесь, стараясь судьбу превозмочь, А мой светлый рай - бесконечная ночь. Мой дом - моя крепость, а я в ней - боец, И мне наплевать на биенье сердец.
Танец "Альфонсо"А ты, наверно, любила меня. Мы вместе шли среди лугов, Я помню, вокруг было много цветов. А теперь я женат, моя жена глупа, Моя жена как плохо сыгранный блюз. Но мне наплевать, ведь она так богата, А ты все звонишь и просишь начать сначала. Ты говоришь так много слов, а я не слышу ничего. Я сам кричу как только могу: "Пойми же, в конце концов, мне все равно, Мне уже все равно, мне все равно..." Когда я теперь вновь вижу тебя, Мне хочется плюнуть в себя. Ты так же красива, ты так же стройна, А моя жена как перезрелая слива. Но я стал умней, мне теперь все равно, Кого любить, а точнее, с кем спать. Она, конечно, бревно, но денег - вагон. А что нужно еще для жизни в этом мире? Ты говоришь так много слов, а я не слышу ничего. Я сам кричу как только могу: "Пойми же, в конце концов, мне все равно, Мне уже все равно, мне все равно..."
Последнее словоИ не стал стучаться в дверь. Я супруге подарок припас, Хотел приятное сделать ей. Но в прихожей меня поразил Терпкий запах сигар и вина, А аромат чьих-то ног и грязных носков Меня чуть не свел с ума. Небритый мужчина лет сорока Лежал на семейном матрасе, А рядом с ним лежала моя жена, Шепча ему: "О, мой милый Вася!" Такой обиды я не стерпел, Но шума не стал поднимать. Я долго на кухне сердито сопел, Вспоминая Васину мать. Но постельной любви приходит конец, И он вышел босой в коридор, Но до туалета не добрался, подлец, - Его настиг мой топор! Мозги разлетелись как пена от пива, Из носа полезла сопля, И он, поступив весьма неучтиво, Пошел выдавать кругаля. Но скоро, устав, он уснул у порога. Уснул, могу уверить, навсегда! И следом за ним той же дорогой Из комнаты вышла жена. Я долго не стал с ней разбираться И за горло покрепче схватил. Она пыталась отбиваться, кусаться, Но все ж я ее удушил. Включенный свет объяснил мне все сразу, Глаза отказались верить, Ведь я, возвращаясь в пьяном угаре, Случайно ошибся дверью! Но я заявляю, граждане судьи, Здесь нету вины моей. Кто виноват, что пьяный маляр из ЖЕКа Перекрасил номера этажей?!
Иллюзорный МирSkyЕсли ждут тебя киты? Оставь все это, спеши на Sky! Зачем тебе их грязные норы, Если ждут тебя пирамиды? Оставь все это, спеши на Sky!..
Иллюзорный мирВедь эта дверь не имеет замка. За ней ждет тебя псевдоматовый мир Темно-розовых слов и нив. Там нагие путаны летают по небу, И все время стоит весна. Там чистое небо, и на деревьях С утра растут чудеса. Конечно, там есть дома, Где живут негодяи и дураки, Зато нет тюрем, нет зоопарков, Там никто не живет взаперти. Кто-то спит в хрустальной вазе, А кто-то кладет на все. Одним нравится то, что есть, А другим то, что запрещено. Им нравится жить на колесах, им нравится пить вино, В иллюзорном мире они живут давно. Но я вижу, как кто-то хочет под дверь подложить динамит И взорвать их иллюзорный мир! Там никто не знает, чего он хочет, И чьи он песни поет, И создает, вдохновленный вином, Иллюзию скрипки фагот. Там мужчины и женщины любят друг друга, Как любят друг друга слоны. Ни те, ни другие уже не боятся Морали или молвы. Им нравится жить на колесах, им нравится пить вино, В иллюзорном мире они живут давно. Но, как только нагрянет завтра, я сам куплю динамит И взорву их иллюзорный мир!
КокаинВсе, что сейчас видит он. Больше всего мне понравился Косса И еще "Забриски пойнт", Железный поток торжественных слов, Пышный парад богатых шутов. О, безликая дочь жаждущих света людей, Когда кончится ночь, мы выйдем вместе И двинем прочь... Где-то все идет как надо - В теплые страны плывет пароход. Мы стоим на палубе, улыбаясь фотографу, Вокруг нас танцует народ. Нам дарят цветы мужья этих дам, Нас просят войти в их светлый храм. О, безликая дочь жаждущих света людей, Когда кончится ночь, мы выйдем вместе И двинем прочь...
Африканский царьСидя верхом на коне, Въехал негр в ржавой короне С маршальским жезлом в руке. Он был странно одет - такую Одежду носили в глубокую старь. И он сказал мне: "Я африканский царь!" Он сказал мне: "В долгом пути своем Я умирал много раз. Что такое смерть и смирение, Знает каждый из нас. Сидя в теплом и светлом доме, Ты играешь с огнем, Но знаешь ли ты, что такое огонь?" И лишь под вечер, прощаясь с ним, Я увидел его глаза. Я подал ему левую руку, Но он, усмехнувшись, сказал: "Ах, если мне дано судьбою Найти дорогу назад, То, уходя, я плюну в реку наших слез".
Ты бежал за мнойТы бежал за мной, не жалея сил, ты хотел меня убить. Ты был так близок, что мог уже мне в спину нож вонзить, Но, по воле странных сил, я остался жить. Я остался жить, Я остался жить, Я остался жить!
Опус хБезуспешно штурмуют зрительный зал. Сцена суда при закрытых дверях - Иисуса Христа ожидает провал. А этот Иуда кричит без конца: "Вокруг нас болота, вокруг нас леса, Дай мне спицу, я выколю ему глаза!" Понтий Пилат глядит в замочную скважину На тройную любовь с тройным одеколоном. Я прошу его: "Подвинься, дай посмотреть". Он отвечает: "Не надо наглеть". А этот Иуда кричит без конца: "Вокруг нас болота, вокруг нас леса, Дай мне спицу, я выколю ему глаза!" Двенадцать апостолов вместо газет Читают святые писанья По, И, вместо того, чтобы сдаться в ЛТП, Они сдают посуду и берут еще. А этот Иуда кричит без конца: "Вокруг нас болота, вокруг нас леса, Дай мне спицу, я выколю ему глаза! Дай мне спицу, я выколю ему глаза!"
Sexy CatИ незначительным стало то, что было когда-то главнее всего. И теперь от гнетущей тоски ты ищешь в звездной ночи Ветер нового счастья, ветер новой любви. Сексуальная кошка на облаках, Блаженная фея добра, Ласкающей звезды Я вижу тебя на небе. Свое уставшее тело ты освежаешь водой мертвых морей, Твоя душа как музей гениальных изделий и редких вещей. И я хотел бы остаться с тобой, но твое жилище - проклятый дом, Его величество дьявол поселился, наверное, в нем. Сексуальная кошка на облаках, Блаженная фея добра, Ласкающей звезды Оставляю тебя на небе.
Медуза-ГоргонаМы, как верные слуги, идем за тобой. Брут и Иуда - первоклассные актеры, Я никак не нарадуюсь их игрой. Но, вверх или вниз, на sky иль на лотос, Стоит направить свои устремленья? Святая вода или золото в сейфах - У каждого свой предмет преклоненья. О, Медуза-Горгона, Медуза-Горгона, Медуза-Горгона, Медуза-Горгона... Фиолетовый джентльмен с пустыми глазами, Брат Калигулы, сын Магомета, Давай вспомним о том, как в то сладкое время Мы всерьез увлеклись ловлей ветра. И бесноватый ефрейтор был первым на старте, И, никак не решаясь взглянуть на табло, До сих пор он гоняется за собственной тенью. Но я знаю, что он не настигнет ее. Мне сказала об этом Медуза-Горгона, Медуза-Горгона, Медуза-Горгона...
СебастияВосстали кровавые дети Аттилы В тот черный день. Сверкающий город, мое Эльдорадо, Они превратили в исчадие ада, - Как сон наркомана растаял он. Это случилось в моей прошлой жизни, Это случилось в моей прошлой жизни, В моей прошлой жизни...
Наше времяИ я никогда не останусь один. Но мое солнце лопнуло бомбой, А небо сгорело как "граф Цеппелин". Слишком быстро катится камень с горы, Слишком быстро катится камень с горы, катится камень с горы... Наше время! Я открыл в океане крохотный остров, Построил трубу из пепла книг. Я хотел бы попасть на стремный корабль, Но список желающих бесконечно велик. Слишком быстро катится камень с горы, Слишком быстро катится камень с горы, катится камень с горы... Наше время! Она была юной, к тому же красивой, И я видел свет в ее синих глазах. Я обнял ее нежно, но вскоре, очнувшись, Увидел старуху с папиросой в зубах. Слишком быстро катится камень с горы, Слишком быстро катится камень с горы, катится камень с горы... Наше время!
АмерикаМои глаза никогда не наполнятся светом, У меня под диваном жили крысы и тараканы, Крысы отгрызли мне нос и левое ухо. О! Америка, Америка! О! Америка, Америка! Я ложился спать зимой и просыпался летом, Я променял бас-гитару на осиновый кол, А вчера я съел крысу и убил таракана, А пожарник отнял у меня банку спирта и спички. О! Америка, Америка! О! Америка, Америка! Я любил одну даму, но ее раздавил экскаватор, Торговка вином назвала меня негодяем, А я кол ей сунул в грудь и она подавилась, А врач мне сказал, что я болен и скоро приставлюсь. О! Америка, Америка! О! Америка, Америка! Моя смерть поймала меня в тот момент, когда я Зажег папиросу и поднес кружку пива к губам. В пивной в туалете повесили мой некролог, А главный сказал: "Не беда, он ведь был разгильдяем". О! Америка, Америка! О! Америка, Америка!
Маленькая девочкаЯ тоже когда-то был самоубийцей, Я тоже лежал в окровавленной ванне И молча вкушал дым марихуаны. Ты видишь, как мирно пасутся коровы И как лучезарны хрустальные горы. Мы вырвем столбы, мы отменим границы, О, маленькая девочка со взглядом волчицы! Спи сладким сном, не помни о прошлом. Дом, где жила ты, пуст и заброшен. И мхом обрастут плиты гробницы Маленькой девочки со взглядом волчицы...
Круг сумасшедшей АнныСидит эта женщина в черных чулках, Она курит "Астру", она пьет "Кавказ", И ей это нравится, ей это нравится! Когда наступает пора летних роз, То она оживает и ползет как аспида, По чувакам, разбросанным по флэтам, И, время от времени, громко кричит она: "Эй, есть здесь кто живой!" Здесь пахнет нагретым дешевым вином. Вот кто-то кудрявый рухнул на пол, Заерзал ногами как загнанный волк, И заполз в испуге под стол. Мне говорят, что это Rock-n-roll, Но сдается мне, что это Иосиф Кобзон! Круг дивных женщин и буйных мужчин, Хочется света и тем, и другим. Хрустальные вазы, фонтаны идей, Но мне надоел круг этих людей, И я покидаю их треснутый рай. Прощайте, люди с клеймом I-I! Сумасшедшей Анны круг, Сумасшедшей Анны круг, Сумасшедшей Анны круг, Сумасшедшей Анны круг, Сумасшедшей Анны...
КомаIntroduction (Кома)
Реанимационная машинаОна пахнет хуже, чем урна, Ее дед маркиз де Сад, Ее папа Шикельгрубер. Она опасней, чем вирус СПИДа, Она кровава как коррида, Она зовет меня обратно В царство мрачное Аида - Реанимационная машина, Реанимационная машина, реанимационная машина, и на..., и на..., и на хуй! Теплая ночь, ранняя осень. Арбат, дом номер восемь, - Здесь жила когда-то Таня (Я помню это до сих пор!) Кто-то режет в ванной вены, От любви трясутся стены, А мы пьем на кухне водку С Джими Хендриксом втроем. Реанимационная машина, Реанимационная машина, реанимационная машина, и на..., и на..., и на хуй! О, мутноглазая девица, Ты лелеешь кончик шприца. Но напрасно, ой, напрасно Ты летаешь в облаках. Облака - плохая опора, Ты на землю рухнешь скоро, И довезет тебя мгновенно До могильного холма Реанимационная машина, Реанимационная машина, реанимационная машина, и на..., и на..., и на хуй!
Безобразная Эльзабанкой чистого спирта я спешу к тебе. Нам за тридцать уже и все, что было Не смыть ни водкой, ни мылом с наших душ, Ведь мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть. Мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть... Безобразная Эльза, ну что ты шаришь глазами И, как зверушка, когтями скребешь по стеклу. Все, что было, прошло, значит надо добавить Еще, чтобы стало светло, хотя бы на миг, Ведь мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть. Мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть...
АфрикаВидишь, двое сидят на ветвях - Один как буйвол, другой как жираф. Бери любого, и тебе будет в кайф. Это - Африка, это - Африка! Смотри, как много негров, это - Африка! Я работаю пять дней подряд, Я всем доволен и всему рад. Я шалю потихоньку в субботу, А в понедельник с похмелья на работу. Это - Африка, это - Африка. Смотри, как много негров, это - Африка! Вчера мы двигались вверх, А сегодня мы катимся вниз. Вчера мы пили вино, А сегодня мы пьем антифриз. Мы не сжигаем крестов, Не поощряем расизм. Живите тихо, любите молча, Если стреляете, стреляйте точно, Но пощадите своих детей, Если не хотите, чтобы стало темней. Это - Африка, Это - Африка. Боже, как много негров, это - Африка! Вчера мы двигались вверх, А сегодня мы катимся вниз. Вчера мы пили вино, А сегодня мы пьем антифриз. Мы не сжигаем крестов, Не поощряем расизм. А белые братья черного бога Вуду сеят смерть И пишут свои священные книги огнем. Это белые братья черного бога Вуду сеят смерть И пишут свои священные книги огнем. Африка...
КлаустрофобияКо мне приходит беглый олигофрен, Режет бритвой и в горло льет свинец, Бьет цепями, пока не придет конец. Клаустрофобия,клаустрофобия... А вчера всю ночь я водил хоровод старух, Но с началом рассвета, разорвав порочный круг, Я привел их в морг, но они, сказав "Ты наш", В сто тысяч смычков заиграли похоронный марш. Клаустрофобия,клаустрофобия... Я боюсь стен, я боюсь стен, Я боюсь стен, я боюсь стен... Вольфганг Моцарт, бессмертный взяв аккорд, Огласил мой смертельный приговор. Мне подарили белые цветы И отправили в дом "хи-хи". Клаустрофобия,клаустрофобия... Я боюсь стен, я боюсь стен, Я боюсь стен, я боюсь стен...
ХабибулинМы приходили к нему каждый день с красно-розовым эликсиром И, отдавая дань вину, умирали один за другим, А он был самым стойким бойцом - он всегда оставался живым! Эй, Хабибулин! Эй, Хабибулин! Мы приводили к нему своих дам, но половой супермен Выгонял нас вон и враз уводил их к себе в гарем, И, если собрать вместе всех женщин, которых любил он, Тогда придется в срочном порядке арендовать стадион. Эй, Хабибулин! Эй, Хабибулин! Жизнь протекала красивой рекой привольно и широко, Не было денег, но были друзья, женщины и тепло... Но случилась с ним вдруг беда - на гениталиях выскочил прыщ, И любимец Венеры, гигант любви вдруг превратился в мышь. Эй, Хабибулин! Эй, Хабибулин! Папа с мамой вернулись из Европы с чемоданами и рюкзаками, А сын их лежит на грязном диване с закрытыми глазами. Пусто в квартире - все унесли его друзья и подруги. Мама с упреком глядит на сына, а по сыну ползают мухи... Эй, Хабибулин! Эй, Хабибулин!
КондратийМинуту назад ведь он был с нами В черном кафтане, в розовых джинсах, С белым "кайфом" в кармане. Так огорчатся совсем некстати, Дай бог сил доползти до кровати, А завтра утром мы выпьем пива, И к нам вернется Кондратий! К нам всем вернется Кондратий...
Моя деревняСобираясь, бьют баклуши Лоботрясы с серьгами в ушах. Кто-то тащится с похмелья, Кто-то мается с безделья, Кто-то топит в лужице Му-Му. У нас в деревне сегодня хит-парад! У нас в деревне сегодня хит-парад! Я ненавижу Анне Вески, "Модерн токин", "Арабески", Презираю Леонтьева с Кобзоном. Я не варвар, не злодей, Но тоска берет от всей Этой телерадиоэстрады. У нас в деревне сегодня хит-парад! У нас в деревне сегодня хит-парад! О, моя деревня, мой родимый дом... О, моя деревня, мой родимый дом... В стремном скверике на "Пушке", Где, собираясь, бьют баклуши Лоботрясы с серьгами в ушах, Я спел отважно и сыграл Песни, что придумал сам, И молниеносно был схвачен, скручен, взят. У нас в деревне не дремлет зоркий глаз! У нас в деревне не дремлет зоркий глаз! И вот я еду на корове По проселочной дороге, А за мною бегут толпою гневной Хиппи, панки, анархисты, Рокеры и металлисты, И вертлявые танцоры брейка. У нас в деревне сегодня хит-парад! У нас в деревне все время хит-парад! О, моя деревня, мой родимый дом... О, моя деревня, мой родимый дом...
Мусорный ветерПлач природы, смех сатаны, А все оттого, что мы Любили ловить ветра и разбрасывать камни. Песочный город, построенный мной, Давным-давно смыт волной. Мой взгляд похож на твой, В нем нет ничего, кроме снов и забытого счастья. Дым на небе, дым на земле, Вместо людей машины, Мертвые рыбы в иссохшей реке, Зловонный зной пустыни. Моя смерть разрубит цепи сна, Когда мы будем вместе! Ты умна, а я идиот, И неважно, кто из нас раздает, Даже если мне повезет, И в моей руке будет туз, в твоей будет joker. Так не бойся, милая, ляг на снег. Слепой художник напишет портрет, Воспоет твои формы поэт, И станет звездой актер бродячего цирка. Дым на небе, дым на земле, Вместо людей машины, Мертвые рыбы в иссохшей реке, Зловонный зной пустыни. Моя смерть разрубит цепи сна, Когда мы будем вместе!
Гимн мёртвым
Пир белых мумийСамое время вспомнить о тех, Кто двигался с нами, кто был одним из нас. Кто двигался с нами, кто был одним из нас. Взгляни на небо еще один раз, Брось пепел в урны, вспомни сейчас Всех, кто двигался с нами, кто был одним из нас. Кто двигался с нами, кто был одним из нас. Пир белых мумий - хлеб и вода. По той дороге еще вчера Я двигался с вами, я был одним из вас. Я двигался с вами, я был одним из вас.
Гончие псыЕсли б мы смогли найти Великий корень зла в пустых колодцах любви. Джим Моррисон давно уже мертв, Но мы верим в то, что он еще жив И собираем пыль давно остывшей звезды. Наша смерть нас гонит вперед, Наше время движется вспять, Мы все - большая стая гончих псов! Мы бы стали счастливее всех, Если б мы смогли найти Великий корень добра в пустых колодцах любви. Все живые любят друг друга, Все мертвые мстят за себя, Унося с собой свет своих самых ярких звезд. Наша смерть нас гонит вперед, Наше время движется вспять, Мы все - большая стая гончих псов! Наша смерть нас гонит вперед, Наше время движется вспять, Мы все - большая стая гончих псов!
Харе рамаНикто из нас не хотел умирать, лишь один это сделал за всех. Когда источник разврата иссяк, она обнаружила след, Уводящий из спальни в сортир и дальше на восток... Я больше не буду курить, я брошу пить, Перестану говорить о любви, стану любить, Возлюблю как себя самого всех тварей земных, Стану спать только с собственной женой. Харе Рама! Харе Рама! Харе Рама! Харе Рама! Не бросай в меня камни и не целься в меня из ружья, Не пугай безысходностью дня, мне и так страшно всегда. Подари мне цветок, когда мы простимся с тобой, Прости меня, если в чем-то был не прав... Харе Рама! Харе Рама! Харе Рама! Харе Рама!
El final de la vida
Клубника со льдом или любовьМир, полный любвиПадает небо или рушится трон, Или снова бьют кулаком из свинца Новые варвары в колокола... Безумная вера в заповеди зла - Это то, что когда-то было свойственно им. Виселицы, тюрьмы, позорные столбы - Это то, что когда-то придумали они. В толпе живых тенью, подверженный тленью, Бродит с кувалдой мой антипод. Он бы давно проломил бы мне череп, Если бы я не создал огнемет! Безумная вера в заповеди зла - Это то, что когда-то было свойственно им. Виселицы, тюрьмы, позорные столбы - Это то, что когда-то придумали они. Я так хотел бы поверить, что это не плен И, пройдя лабиринтами стен, Разыскать и открыть забытую дверь В мир, полный любви... В мир, полный любви... Старая дева, сошедшая с неба, Без устали машет ржавой косой. И, брызгая кровью в разные стороны, Волосы с плеч слетают долой. Безумная вера в заповеди зла - Это то, что когда-то было свойственно ей. Виселицы, тюрьмы, позорные столбы - Это то, что когда-то придумала она. Но я хотел бы поверить, что это не плен И, пройдя лабиринтами стен, Разыскать и открыть забытую дверь В мир, полный любви... В мир, полный любви...
Женщины города РозБерут по рецептам и просто так - Траурный праздник для тех, кто влюблен В женщин города Роз! А те, что рядом с вами лежат, Либо мертвы, либо пьяные спят - Никто из них не сравнится с любой Из женщин города Роз! Они любят играть с огнем, От них часто пахнет вином, Но я люблю этих женщин, Я люблю падших женщин, Я люблю их... С мечтою познать вкус запретных плодов Вошел я в страну камней и цветов И жил как в раю, согретый теплом Женщин города Роз. Потом вернулся, истратив ресурс, И понял, пройдя лечения курс, Что нет ничего дороже любви Женщин города Роз. Они любят играть с огнем, От них часто пахнет вином, Но я люблю этих женщин, Я люблю падших женщин, Я люблю их...
ХардрокерКаждый хочет что-то найти: мужчины - в юбках, женщины - в деньгах. Сложно отличить тело от души, честную женщину - от путаны, Приходится петь об этих вещах, но что мне делать, если все это так! А когда-то я знал человека, который был на верном пути - Он презирал блестящие камни и верил в миф о всеобщей любви. А теперь я не верю, что это был я! Когда закончилось время любви, я сменил пряник на плеть. Скольких я вышвырнул вон, скольких я убил, - не счесть. Любители блуда и смертельных запоев ходят по улицам в масках изгоев, И я, самый славный из всех проныр, веду их как слепой поводырь! А когда-то я знал человека, который был на верном пути - Он презирал блестящие камни и верил в миф о всеобщей любви. А теперь я не верю, что это был я! Эра свинца и железа прошла, и наши ряды поредели - Одни ушли в лучший мир, другие уехали в Майами. Тем, кто остался, не на что жить - одни торгуют в палатках квасом, Другие берут деньги у чужих жен, а мы берем их у вас! А когда-то я знал человека, который был на верном пути - Он презирал блестящие камни и верил в миф о всеобщей любви. А теперь я не верю, что это был я! А теперь я не верю, что это был...
Архип Архипыч (Космос)Жизнь свою провел впотьмах - Очень много пил, скандалил и шалил, И ни с кем не дружил. У него был суровый нрав. Я не знаю, был ли он прав, Да только неким днем Он оставил семью и дом И отправился искать свою звезду. Он давно улетел, он улетел, он улетел В космос! Он давно улетел, он улетел, он давно улетел Туда, где тускло мерцает свет, Туда, где время тает как снег, В бесконечный мир, где даже смерть, как спирт, Прозрачна и чиста. Когда на звезды и луну Смотрю в подзорную трубу, То давлюсь вином, Сожалея о том, Что не стал космонавтом я... А то б давно улетел, я б давно улетел, я б давно улетел В космос!
Павлик МорозовА теперь мы совсем не читаем книг. Мы направляли стопы свои к выходу, Но каждый раз упирались в тупик. И тот, кто шел впереди, был стерт в порошок. У многих людей изможденные лица, СПИД у многих в крови. Но каждый пытается прыгать, чтоб стать Чуть выше своей головы, Забыв о том, что он - транзитный клиент психбольницы, И что лежит его путь в шелестящий дол. А все оттого, что Павлик Морозов жив, Павлик Морозов жив, Павлик Морозов жив, Павлик Морозов живее всех живых... В тело его родной мамы вошел Не один табун бравых мужчин, А вышел обиженный богом дебил - Ее единственный сын. Из всех людей на земле он больше всего ненавидит ее. А ей все равно, как делать деньги. А все оттого, что Павлик Морозов жив, Павлик Морозов жив, Павлик Морозов жив, Павлик Морозов живее всех живых... Здесь не все продается, но все Покупается или сдается внаем. При случае дворник может стать князем, А убийца стать судьей. Все новые стихи содраны со старых, Новые жрецы все валят на мертвых. А все оттого, что Павлик Морозов жив, Павлик Морозов жив, Павлик Морозов жив, Павлик Морозов живее всех живых...
ФригияПлати, если желаешь войти. Но всем, кому ведома радость греха, Вход запрещен... Там, внутри, томится женщина грез. Поверь, она так же прекрасна как ты, Но она, в отличье от всех остальных, Никогда не познает любви! О-о-о, фригия... О-о-о, фригия... Ах, если б я умел писать стихи, Тогда написал бы поэму о ней, Ведь она, в отличье от всех остальных, Никогда не познает любви! О-о-о, фригия... О-о-о, фригия...
Собачий вальсСтавил эксперимент, В отличье от тех, кто упорно пытался Петь о том, чего нет, Я никогда не пел о глобальном, Я считал всегда, Что лучше иметь живую собаку, Чем дохлого льва, И под вой умирающих львов Я спел свой вальс, Под вой умирающих львов Я спел свой вальс... Но слава вам и хвала, мертвые львы, Слава вам и хвала, мертвые львы! Я раньше носил длинные волосы, Шляпу и черный мундир, И люди на улицах были уверены В том, что я дезертир. Но, когда я взорвал шестой океан Осколком китайской стены, В кенийских лесах засмеялись собаки И заплакали львы. И под вой умирающих львов Я спел свой вальс, Под вой умирающих львов Я спел свой вальс... лава вам и хвала, мертвые львы, Слава вам и хвала, мертвые львы! Под вой умирающих львов Я спел свой вальс, Под вой умирающих львов Я спел свой вальс... Под вой...
Последний шанс (Собачка)Звон гитары и немного слов - это все, что есть у нас. Мы громко лаем и кричим, бросая на ветер слова, Хотя я знаю о том, что все это зря. На моих "шузах" лежит пыль многих городов. Я раньше знал, как пишутся буквы, я верил в силу слов, Писал стихи, но не стал поэтом и слишком часто был слеп. Мое грядущее - горстка пепла, мое прошлое - пьяный вертеп. Но были дни, которые запомнятся мне навсегда - Другая жизнь, иные времена: Грязный подвал и на стенах женщины, отчизна которых - туземный атолл, Сомнительный звук, но в каждом аккорде слепая вера в Rock-n-roll. Но кто-то разбил хрусталь наших грез и вырвал из жизни дни, - Дни, когда мы верили в то, что все еще впереди! Твердым шагом мы идем вперед, нам нечего терять, И нет сил, чтобы бросить все и сызнова начать. Но если ты чувствуешь это, как чувствует негр блюз, Тогда моя собачка права, и, может быть, ты поймешь меня. А ту собачку, что бежит за мной, зовут "Последний шанс". Звон гитары и немного слов - это все, что есть у нас. Мы громко лаем и кричим, бросая на ветер слова, Хотя я знаю о том, что все это зря.
Клубника со льдомИ засыхают все аленькие цветки, Блудные космонавты возвращаются в отчий дом, Она приходит сюда и ест клубнику со льдом. Она закрывает глаза, она шевелит губами, Она разрешает смотреть и даже трогать руками. Каждый готов согреть ее своим теплом, Но она не любит мужчин, она любит клубнику со льдом. Кто-то делит с ней хлеб, а кто-то в поте лица Обливает грязной водой тело ее из льда. Слезы текут с потолка, тает фруктовый дом... Приятного аппетита всем, кто любит клубнику со льдом!
ЗомбиЗомбиВнутри него пусто, вокруг него много Ему подобных. Он любит лить воду, он учит всех жизни, Зовет идти в ногу, куда не знает точно. Мазанный дегтем Зомби играет на трубе - мы танцуем свои танцы. Но, видит Бог, скоро он отряхнет прах с ног, Плюнет в небо и уйдет, оставив нам свои сны. Он съел живьем крысу, он выпил кровь кобры, Спалил дотла ведьму, собрал ее пепел, Посыпал им тело. Народ кричал "Харе!", пока хватало пойла, Но, осушив море, никто не смог утром Вспомнить его имя. Зомби играет на трубе - мы танцуем свои танцы. Но, видит Бог, скоро он отряхнет прах с ног, Плюнет в небо и уйдет, оставив нам свои сны. О, сколько их было, один другого круче, И каждый знал правду, и каждый был лучше Того, что был прежде. Великий храм рухнул, остались лишь камни, Но есть еще время для танцев и веселья Во славу пепла. Зомби играет на трубе - мы танцуем свои танцы. Но, видит Бог, скоро он отряхнет прах с ног, Плюнет в небо и уйдет, оставив нам свои сны.
БольнойЖил в скотской будке с видом на звезды Кремля. И у всякого дворника было право ударить его Вонючим совком по лицу. А на улицах города Солнца, куда ни глянь, мусор и грязь. А по улицам города Солнца бродит пьяная мразь. Он бы давно разнес бы их всех на куски, Если бы был молодым. Старый, слабый, больной внезапно сошел с ума - Захотел стать Солнцем и чуть было не сжег себя. Бессильное тело, связанное по рукам, Санитары погрузили в авто. Машина умчалась, Я плюнул на Солнце, И Солнце погасло, С тех пор я больше не видел его...
КалигулаВ больших и чистых губах, Жадно пил из ручья И к концу каждого дня превращался в козла. Она пришла к нему неспроста, Она принесла ему покурить. С крыши его она сделала шаг И, упав на асфальт, повредила себе зад. Она жила как крыса, Она любила как крыса, И Калигула был прав, Калигула был прав... Раньше у нас все стояло столбом, И у каждого был ключ или лом. Но, когда нас сожгли, и развеялся смог, Она плюнула на пепел и врезала в дверь свою новый замок. Она жила как крыса, Она любила как крыса, И Калигула был прав, Калигула был прав... Во всякой любви, кроме любви, Есть еще много чего. И поэтому я спокоен как слон. Допою, да и брошу свое тело вон. Я жил как крыса, Я любил как крыса, И Калигула был прав, Калигула был прав...
ТвариЧистые как мухи, грязные как брильянт, Лучезарных теток любящие пальцем, Одетые во фраки, обученные танцам, Сосущие воздух, наполненный запахом гари, Твари, играющие на дудках! Кто хоть раз бывал там, до смерти не забудет Тихую лагуну, в которой греют руки Седые горлопаны, мудрые как эпос, Из дерьма и свиста построившие крепость. Вот и весь рассказ о том, как меня достали Твари, играющие на дудках!
Ура!Нет никого - все ушли. И, когда мой солдат, поднявшись, двинется в бой, Она услышит мое последнее "Ура!" Под барабанную дробь в предвкушеньи конца Выйду я из нее!
ШпалерА под дырой у меня доброе сердце, Прозрачное как стекло. Я пел их песни, пил их вино, Мне было так хорошо до тех пор, Пока не стало темно. О, я зажег дым-траву, Я зарядил свежим газом свой шпалер, Я вдохнул в себя дозу Такую, чтобы внутри взошло Солнце! Из местной клиники на волю в пампасы Убежал идиот, влез на пальму И откусил себе хвост. А на улице чистой любви Негры взорвали роддом и всех наших Посадили на кол. О, это апартеид, Вместо счастья кусочек дерьма, И бог знает когда Над Африкой вновь взойдет Солнце! Око за око, зуб за зуб, рот за рот. Ты стала липкой как мед, значит скоро Белая грязь потечет. А мы вальсируем на скользком столе, И сквозь дыру в потолке видим космос. Мы свободны уже! О, открой, милая, рот, - Я вложу в него свой пистолетик. Я нажму на курок, Приготовься, сейчас брызнет Солнце!..
ЧервиБледна и тревожна как спирохета, Опять глядит из-под валета Дама червей. Она говорит мне: "Знаешь, мой милый, Я хотела бы стать той бациллой, Что, отбившись от рук однажды, Войдет в твою кровь. В красный рай, в червовый приют, В красный рай - рай, в котором нас ждут Черви, черви, черви... О, счастливый избранник колоды, Ты вдыхаешь воздух свободы И не знаешь, что ты лишь кролик, Ты всего лишь кролик, милый. Язвы снаружи и язвы внутри. Похоже, что мы безнадежно больны. Иначе к чему эти красные сны, К чему этот бред? Красный рай, червовый приют, Красный рай - рай, в котором нас ждут Черви, черви, черви...
ГазыОн вопрошает "Who is my mama?" И, прикинувшись негром, бежит по саванне, Бесценные ядра сжимая в кармане. Он бросает вопросы, озираясь опасно, Он хочет уйти в бесконечность, в пространство, Он нюхает газы, он нюхает газы... В его отравленных недрах, в его голосе хриплом Заблудился солдатик, павший под Ипром. Я колю его больно заостренным крючочком, Выполняю свой долг в Варфоломееву ночку. А вдыхающий газы, кровью кашляя, плачет. Он уже знает, что это значит, Он нюхает газы, он нюхает газы...
УродинаЗдесь так много ям, а ты спишь на ходу! Может быть, ты мутант со смешанной кровью, О, зайчик мой, моя несчастная птичка? Я люблю тебя, я остаюсь с тобой, Уродина моя! Ты стоишь там с веслом, я играю на дудке. Когда ты далеко, я чувствую близость. Но кто ты - алый цветокили мечта мазохиста, О, зайчик мой, моя несчастная птичка? Я люблю тебя, я остаюсь с тобой, Уродина моя!
ОсеньИ, казалось, это время будет длиться бесконечно. Безобразные вакханки обрели вдруг дивный облик И на склонах основали город из песка и стали. И хотели взять все это, но кончилось лето, И я вспомнил о том, что их нет больше. Кто теперь в лугах под солнцем собирает травы жизни - Люди в выцветших мундирах или пьяные пастушки? Мы покинули то время, устремились в мир далекий, С облаков сошли на землю и уткнулись в грязь и осень. Мы хотели взять все это, но кончилось лето, И я вспомнил о том, что нас нет больше.
ЯдИ ангелы все, как один, говорят: "Из тех, кто ушел, никто не вернется назад". Но каждое слово кроет обман, И мир за окном пуст как барабан, Пусто внутри, и поэтому полон стакан... Но, мама, это яд, это яд! Мама, это яд, это яд! Мама, это твои слезы в ампулах, Мама, это твоя кровь в вине. Мама, не пей, мама, это яд! Все равно, СПИД или рак, Грядущее - пепел, прошлое - мрак. Срази меня гром, если это не так! Непознанный Бог, который внутри, Сам поставит точку над "i" В тот день, когда завершится твой жизненный путь. Но, мама, это яд, это яд! Мама, это яд, это яд! Мама, это твои слезы в ампулах, Мама, это твоя кровь в вине. Мама, не пей, мама, это яд!
Танго на облакеНевинный тунец (Фантазия)Минуя рифы и мель,наблюдая за тем, Как твоей головой святые отцы Играют в футбол на деньги, А потом кратчайшим путем бегут за бухлом Быстро как спринтеры. Первым приходит всегда к заветной двери Абсолютный чемпионс ногами слона, Шеей быка, мордой свиньи, А в красных глазах - патология, Но у него есть бумага с печатью и право отнять У тебя твою любимую смерть. Напрасно совершать движенье по кругу - Оставь это Солнцу!И пока ты живой, Скорей плыви прочь, не важно куда, Но только плыви. Фантазия приведет тебя к ней, И она не оставит тебя подыхать в этой тюрьме.
Мурзилкины сныИмператор Мумба, взятый с потолка... О-у-о, застольные войны, О-у-о, Армагеддон. Ангел с божьей пылью, варвар с колесом, Барышня с баяном, даун с косяком... О-у-о, призрак венчанья О-у-о, дочери Сатаны - Красавицы Мэри, Мурзилкины сны, Мурзилкины сны. Она сказала мне: "Я хочу Чистой любви до гроба!" Я сказал ей: "На". Бесконечность в небе, вилы за окном, Веселые картинки, объятые огнем... О-у-о, сверкающий пепел, О-у-о, падающий на горб Красавицы Мэри, Мурзилкины сны, Мурзилкины сны. Она сказала мне: "Я хочу Чистой любви до гроба!" Я сказал ей: "На".
Остров сиренМежду альфой и бетой внутри воют Сирены Под дудку и бубен, под пенное пиво Голосом сладким, греющим душу. А лица их как лица детей, но со старческим взглядом, А сердца как большой бассейн, наполненный смрадом. Я бы стер их в пыль, я скрутил бы их в косяк, Но кто станет курить такое дерьмо? А кто уплыл на Остров Сирен, тот домой не вернется, И кто-то плачет, глядя на Крест, а кто-то смеется. Но без любви нет смерти, а без смерти нет любви. Прочь с дороги, свинья!
Брат во ХристеВ гиблом месте, в проклятом доме Жил до последнего дня, По рожденью был Крысой, по звездам - Стрельцом, Бредил огнем и сжег не одну Тысячу ведьм на костре Мой брат во Христе! Вышел из дому в семь, купил в восемь, Вкусил в девять, упал в десять, Умер в десять ноль три, Воскрес в понедельник, сбросил саван, Вошел в ванну, открыл кран И ходил по воде Мой брат во Христе! Перед входом в бессмертье свою душу Вложил в песню, которую в небе Не услышал никто, И в ожидании тщетном святым камнем Написал свое имя на песке И канул в лету Мой брат во Христе!
НекрофилияНе знает, что такое Rock-n-roll! Она не помнит того, кто построил трубу, И за ее душой нет ни гроша. И я никогда не любил ее, Я всегда любил ее тело - Нежное как цветок И сладкое как мед. Она измеряет свое время в литрах, Плэйбоя - в деньгах, а любовь - в количестве раз. В ее душе с хрустом пухнет саркома Размером в слона, весом в тысячу тонн. И я никогда не любил ее, Я всегда любил ее тело - Нежное как цветок И сладкое как мед. Она смотрит в зеркало и говорит: "Боже мой, что со мной сделало время?!" Смерть сама по себе не страшна, Страшно то, что это уже навсегда! Но я никогда не любил ее, Я всегда любил ее тело - Когда-то нежное как цветок И сладкое как мед. Некрофилия!.. Некрофилия!..
Тру-ля-ляВсе равно кто будет тем светом в конце трубы. Может быть Иисус Христос, а может дурь всех папирос, А может быть один из тех, с кем я пил Когда-то... Но все это - дым, Все это - пыль, Пока внутри меня Жив мой Тру-ля-ля! Утро пьяного шута в теле треснутой свиньи, Утро пепла и стекла, а в небе - колокола. Кто водил меня гулять по ту сторону Луны? Что я делал там всю жизнь? Боже, где ты?! Но все это - дым, Все это - пыль, Пока внутри меня Жив мой Тру-ля-ля!
Jedem das SeineА на кухне играл Mahavishnu, В мыльной воде купался Харон, А у окна стоял я! А за мутным стеклом возвышалась гора. На горе сидел Ной, пил вино... И когда вышла вон из ковчега последняя тварь, Она сказала ему: "Jedem das Seine, jedem das Seine". По дороге в ее сети попал Сифилитик с кольцом нибелунга И, отвесив поклон, вошел в ее плоть, А в крови через год выпал "+". А через несколько лет не помнил никто Ни их лиц, ни имен. Как сквозь сон Я услышал извне Голос, который сказал На чужом языке: "Jedem das Seine, jedem das Seine". В специальных местах люди разных мастей Втыкали шары в карусель. А я поставил все, что было, на ZRO И проиграл, все проиграл! А бездарный крупье бросил фишки в камин, И швейцар выдал мне черный фрак И посадил в катафалк и, закрыв последнюю дверь, На прощанье сказал: "Jedem das Seine, jedem das Seine".
Jeff - Белая кровь (Реквием для Ильи)Наигрался б всласть ветром всех богов На своем веку, Если б не "Jeff", если б не белая кровь. Там, под Южным крестом, там, где тепло и зимой, Вольным всадником в твоих сладких снах Был бы я сейчас, Если б не "Jeff", если б не белая кровь. Здесь, в этой грязи, здесь, под этой тусклой Луной, Нет ни звезд во тьме, ни покоя в снах, Ни любви в душе... Только "Jeff", только белая кровь!
БомбаПод звон стекла да смех девиц - Белых и цветных. И у всех стоит В паспорте штамп И клеймо на лице. Забытые Богом, с ядом в крови И вечным ломом в душе... Кто скажет мне, когда разорвет Эту бомбу внутри? А в опухших почках боль, и камни Rolling Stones В окно распахнутое бомс!!! И в тот же миг - good uy, Jne, И скажет домоуправ: "Жил да был чувак, Да вот, вышел весь". Забытые богом с ядом в крови И вечным ломом в душе... Кто скажет мне, когда разорвет Эту бомбу внутри?
Квазимодо (Конец идиота)Слепни в устье канала, Две санитарки в красных чулках, Дым на перроне вокзала... Блюз и вино - вот, пожалуй, и все Истины рухнувшей веры, А все остальное сгорело в огне Или стало придатком химеры. По коридору больницы бежит Белая цапля куда-то, В тесной палате кто-то лежит, Забрызганный соком граната... Завтра кома настигнет его, И только брат Квазимодо Поставит свечу за упокой И во славу конца Идиота.
ЛазарьЧерви, я знаю, это они. Боже, как я устал от них, Боже, как я устал... Небо набрало в рот воды, И я уже не помню того, кто сказал: "Выйди вон, Лазарь! Выйди вон!"
Танго на облакеНакроет вечная тьма, И все, кто были здесь, Вернутся на круги своя, Похмельный Цезарь с утра, Глядя в багровую даль, Идущим на верную смерть Скажет: "eil!" А кто-то скажет "Жаль", Ставя стакан на алтарь, И Ангел Смерти вновь Сожжет спиртом гортань. И тогда Ангел Любви Нажмет клавишу ply, Сбросив с плеч свою тень, Я уйду к ней. Танго на облаке ночью втроем Во имя любви, до тех пор пока...
Текиловые сныДанте АлигьериИ Солнце встает И стоит как кол, И никогда уже не упадет. А вокруг нее звездной россыпью Короли и пэры. И глядит с высот, недоступных мне, Данте Алигьери, И считает круги. А мы смотрим в стакан, И там внутри, На забытой богом Земле, Живут такие же, как мы, Одинокие пиплы. Ах, красавец Босх, Нарисуй мне смерть С голубыми глазами, Если вдруг продастДьяволу "Шакал" Всех нас с потрохами. Бьется братец мой Глупой головой В закрытые двери, От которых мне подарил ключи Данте Алигьери. Он считает круги, А мы смотрим в стакан, И там внутри, В забытой богом Земле Ждут нас такие же, как мы, Одинокие пиплы...
Белые столбыКак рогатый олень, Вслед за Солнцем Уходит день. В живых цветах Рождается пыль И, безмолвно, Летит! Каждую ночь, Не смыкая глаз, Каждую ночь Она глядит в окно, А за окном - Белые столбы! Свирепый твист, Чужое лицо, Леди Джейн В дырявом пальто. На крыше ее Большая кровать, В кровати она И королева Марго. Каждую ночь Они делают это, Каждую ночь, А по утру они Ложатся спать В белые столбы! По бетонной стене Летит паровоз, "А" и "Б" Сидят на трубе. Они варят раствор, Открывают рты И, вдохнув, залпом пьют. И куда-то плывут, Бетонные стены Куда-то плывут. Я смотрю в окно, А за окном - Белые столбы!
Разбитое сердцеЯ пил вино и любил летать На крылатых слонах. С тех давних пор Остались только осколки стекла В похмельной душе. А по мне - гори все огнем! Никто уже не будет жить В моем разбитом сердце... Лукавый глаз, вспыхнув, погас, Вино снова стало водой. Мой Ангел Сна сбежал от меня, Я видел его следы на песке. А по мне - гори все огнем! Никто уже не будет жить В моем разбитом сердце... Я взял в руки лом И разнес по кускам Свой дьявольский сон. Я стал бесстрашен и зол, Я стал почти как Римский центурион. И я разрушил бы Трою, Сжег бы Содом, Если б не было тебя В моем разбитом сердце!
МиклухаС бананом во рту и пушкой в руке, А рядом женщина-корреспондент, Как голодный удав, Берет у него интервью - Ему в кайф! Миклуха плюет в мировой океан, Миклуха наливает текилу в стакан. Но вот уходит последний глоток, И умирает фашист, Все кричат ему: "rschlosh du ist", А ему все равно,уже все равно. "А малука о анаупуи Малука о анаупуи Акеокеола анаканакака!" Все рады тому, что его уже нет, И, утратив культуру и этикет, Они бьют Миклуху ногами в живот И кулаками в лицо. А Миклуха смотрит свой сон - Ему все равно. Он знает давно, Что "А малука о анаупуи Малука о анаупуи Акеокеола анаканакака!"
Прощай, моё солнцеГонцы за вином, Пришел задумчивый сплин И четыре всадника с ним. Первый всадник был глух, А второй был как ночь, Третий был слеп, А четвертым всадником Была смерть! Сперва вспыхнет свет, Потом грянет гром, Начнется гроза В сердце моем. Прощай, мое солнце, До лучших времен! Хвала хмельному дождю За то, что греет лучше огня. Я не пел бы о нем, Если б не знал - Сперва вспыхнет свет, Потом грянет гром, Начнется гроза В сердце моем. Прощай, мое солнце, До лучших времен!
Эротические монстрыПрилетела красотка Пандора И, проникнув в запретную зону, Открыла свой "ox", Мой дом залило огнем, Стало светло и весело всем, И до утра играл патефон, И брызгали вином Эротические монстры в моей голове! Ровно в полночь у входа в Эдем Встал в стойку розовый слон И стоял до тех пор, пока в мой мозг Не вошла она и не сказала "Пойдем!" И я пошел за ней и через пять минут Стерся в пыль, растаял как воск. И в то, что осталось от слона, Плюнули потом Эротические монстры в моей голове! Кончилась ночь, и вот уже нет Ни снов, ни любви, ни огня, ни травы. В самый раз продырявить висок, В самый раз удавиться с тоски. Но вот Пандора зажигает печь И нежные пальцы подносит к огню, Вот уже все ее тело горит, Вот уже поют Эротические монстры в моей голове!
Туда, где отдают концыРазбитые фонари, Никто не скажет "Здравствуй", Никто не скажет "Умри". Океан пустоты, И только стремный корабль, Который отдает концы, Отдает концы. Тихие фанфары, Волосатые сны, Солдаты Rock-n-roll, Инвалиды "хи-хи". Под хохот пьяной Сестры, Под скрип ее зубов Туда, где отдают концы, Отдают концы.
АндромедаЯ ждал тебя, пришел Персей С ликом неземным, Бесполезный как дым... Да и хуй с ним!
ОкноСидит капельмейстер И рисует ноты. Ему не хватает Кальция и свободы. Он бьет в "там-там", Поет нецензурные слова, И потом открывает окно, Идет далеко... А на той стороне Тихо и темно. А на той стороне Нет никого, Кроме него И тех, что бьют в "там-там", А потом открывают окно, Идут далеко... Открывают окно, идут далеко...
Палковводец КрассКак палковводец Красс. Мы все кончим так же, Как кончил Красс. После того, как мы Получим приказ, Мы кончим как раз!
100 лет, прожитых зряИммунный герой, вонзающий жало, Он хочет быть с ней, Он желает остаться с ней навсегда! Как астероид, мелькнув на мгновенье, Он покидает ее поле зренья. Впереди него Святые Врата, За ними небо, А за небом Земля И долгих 100 лет, Прожитых зря! В космических дебрях Развеянный ветром, Восставший из пепла, Чтобы стать пеплом... Позади него Святые Врата, За ними небо, А за небом Земля И долгих 100 лет, Прожитых зря!
Бесы в моих снахНочные плутни. По левую руку от Гончих Псов Незванный спутник. А по правую - дом С высокой трубой, И ангелы падшие в нем. Один с усами, другой с бородой, А третий лысый. Один играет, другой поет, А кто-то слышит. Горит Орион наоборот - Дырой в святых небесах. Бесы в моих снах, Бесы в моих снах... Каждую ночь, закрыв глаза, В объятьях смерти, Каждую ночь лицом к лицу С князем тьмы Наблюдать за тем, Как сгорают в печах И превращаются в прах Бесы в моих снах, Бесы в моих снах...
АмбаВ мой лучший день, С неба упала зловещая тень, И, сев у Адольфа на плече, Рассказала мне, Как у ласковой девы Был карточный дом И два Люцифера Под нижним бельем, И как сыграл на скрипке, (Вот так...) Амба, Амба. Амба живет далеко, - Там, где лето всегда. Амба - великий колдун И большая свинья. Он придет за тобой В самый лучший твой день И заберет тебя с собой. Я плавал в пространстве 1000 лет. Моя плоть растворилась, Остался скелет, Который бросил В дырявый сундук Амба, Амба.
Гаф-гафСобаки - это собаки. Шамбала, Шамбала... Сны - это сны. И мы летаем с ней На фортепьяно, И мы играем с ней В "Кис-Кис-Мяу", И я не дам ей ничего, Кроме Любви... Динь-Динь, Динь-Дон... И все, а вот и все!!! Мы летали с ней На фортепьяно, Мы играли с ней В "Кис-Кис-Мяу", Но я не дал ей ничего, Кроме Гаф-Гаф!..
Сине-розовый МарсБогиня Венера бьет зеркала, На звон приходит Банзай, Снимает штаны и говорит ей: "Давай!" Стальные прутья в ватных мозгах, Шея в бриллиантах, тело в руках, В жилах - песок. Нон-стоп в поту до утра Без пищи и сна В ожиданьи, когда С небес упадет Сине-розовый Марс! Заводной апельсин Упал и покатился И, забытый всеми, сгнил. С утра из праха его Ангел Смерти в небо взмыл И вставил две обоймы в станок, Взял на прицел, нажал на курок И увенчался слюной. А в это время вдоль по Тверской В направленьи Кремля Бежал без трусов Раненый в зад Сине-розовый Марс!
Прощальные сныКогда вернется Вуду И в черно-белой ванной Разбавит морфий святой водой, Раскрасит пол и стены И нарисует небо, Похожее на зебру - Ту, что в саванне Съели голодные львы. И африканки необычайной белизны Взлетят свечой На гору Килиманджаро Искать прощальные сны, Прощальные сны. В моей крови танцуют Эльфы, Внутри меня растет Фантом Слепой любви, Пустой как Марс И дивный как Юпитер! Когда наступит время, Я вырву крест из сердца, Раздвину нежно звезды, Воткну свой фаллос В млечный путь. И африканки необычайной белизны, Взлетев свечой На гору Килиманджаро, Найдут прощальные сны, Мои прощальные сны. В моей крови танцуют Эльфы, Внутри меня растет Фантом Слепой любви, Пустой как Марс И дивный как Юпитер!
МикронезияVirus A
Добро пожаловать в летоЯ знал многих людей. Среди прочих был один, Который в разгар зимы, Сидя в искусственных льдах, Кричал, извергая пар: "Добро пожаловать в лето! Добро пожаловать в лето!" Мой сумасшедший друг Залез в холодильник не зря. Видимо он чувствовал то, Что никогда не почувствую я, Сидя в искусственных людах, Услышав в разгар зимы: "Добро пожаловать в лето! Добро пожаловать в лето!"
Притча о цветных губахВ райских лугах, Загробный штырь Зарыв в песок, Я бы прильнул К твоим цветным губам, Ласкал бы их Беззубым ртом. О-о наверно, это любовь!
Дискотека на улице МоргМертвые не курят, мертвые не пьют, Мертвые не танцуют, мертвые не лгут, Мертвые не играют, мертвые не поют.
АнгелСпадает свыше луч, А над лучом сияет И пляшет радуга. И я пою о Свете, А Света смотрит вдаль - Вдали летает ангел, Целясь из рюмки в нас Божественным огнем... И мне тепло и сладко Смотреть на то, как мой Летает ангел!
Три гиеныЛьвиную долю рвали на кусочки. Я зашел в ближайший департамент И перечислил грешные деянья. А в мутном небе холодные звезды - Их слабый свет никогда не согреет меня... Мама, возьми меня обратно! Из-за сомнений в Царствии небесном Великий разум рухнул в одночасье. Падший ангел в блестящей колеснице Прокатил меня по этой жизни. А в мутном небе холодные звезды - Их слабый свет никогда не согреет меня... Мама, возьми меня обратно! Я проснулся с ветреной блудницей И произвел над ней лоботомию. Той же ночью, голодные и злые, Три гиены вошли в мое сознанье. В мутном небе холодные звезды - Их слабый свет никогда не согреет меня... Мама, возьми меня обратно!
Женская песняНе жалею ни о чем! Ангел мой меня разбудит, Сердце отворит ключом. Синева нахлынет в душу, Растворится серебро. Я скажу ему: "Послушай, Отчего же так тепло?" Ангел только улыбнется И исчезнет в небесах. В сердце ключик повернется, И пружинки заскрипят.
БандерлогиПоцеловал бы тебя в уста и жизнь бы прожил легко. Но депрессия лежит на мне как плита, На которой танцуют рэп Бандерлоги... Депрессия лежит на мне как плита, На которой танцуют рэп Бандерлоги...
Песня старого хипаИ к жопе моей прилипл Пацифика знак горячий, В глазах моих пляшет удача. Мы мир этот на уши ставили, А нас к орденам не представили! И забыла мать-земля Олдового хипа...
Блюз-minuetСжимая в руке волшебный капрон. С раннего утра, наполнив трепетным Звуком весь дом, совершаю движения ртом, И вот он уже начинает вставать...
ШтраусРазогнать паровоз и сорвать стоп-кран. Штраус Иоганн в Булонском лесу Топил молодых девок в пруду! А потом писал вальсы Для тургеневских дам... Штраус Иоганн не любил "Джетро Талл" И мешал каберне с "Чивас ригал". Штраус Иоганн - это вам не Кобзон, Это вам не БГ, и даже не Григорян! Он сам бы спел этот вальс, Если б здесь был сейчас...
Вся моя жизньПуть к дому по бесконечной аллее столбов. Полный стакан и битая карта - дама червей, Которую придумал сам. И роль вальта, Неплохо сыгранная мной. Но вот где-то внутри уже струится кольцами кровь И бежит ручьемпо мертвым лугам, и мерцают костры. Ах, как мне нравится жечь листья травы И наблюдать за тем, как превращается в пыль Вся моя жизнь...
30 летНам всем давно за тридцать лет, тридцать лет. Еще лет тридцать и...
Бегство (Конь)А сон был ливнем и пеленою пыли. Внезапно я ощутил, как зубы мои стареют. Вот так я мало-помалу превратился в коня.
Зеркальная ода (Ниагара)Хлынет Ниагара На грязный стол, По обе стороны Луны, Встав в зеркальной позе, Я скажу тебе: "О, мой депрессивный друг, О, мой собутыльный брат, Плюнь на все, пей до дна! И, если вдруг в тумане снов Ты увидишь камень, Спрячься за ним. А если вновь блеснет окно Радугой призывной, Разбей стекло собой. Но мой депрессивный друг, Но мой собутыльный брат, Прошу, оставь меня одного!"
СонПочти жилец земли могильной Я глухо близился к концу. И лучший друг пришел к кровати И, бормоча слова проклятий, Меня ударил по лицу.
Палома-попсВ бесконечном пространстве и ниже. То их небо умоет кисло-сладкими ливнями, То ветрами, как сахар, оближет. Кувыркаются ангелы, насмехаются сальные Над людскими слезами и горем. Мол, чего копошитесь, словно черви могильные, Ваши беды копейки не стоят. Ай-я-я-я-я-я-яй, Палома, ку-ку-ру-ку-ку-ру-ку-ку. Ай-я-я-я-я-я-яй, Палома, ку-ку-ру-ку-ку-ру-ку-ку. Измываются ангелы, измываются толстые, Возвышаясь над грешной землей. Электрических молний наконечники острые По крылатым насмешникам лупят. И летят сверху ангелы, летят пораженные, Словно яблоки битые гнилью. Кучки перьев затопчет милиция конная, Не спросив ни имен, ни фамилий! Ай-я-я-я-я-я-яй, Палома, ку-ку-ру-ку-ку-ру-ку-ку. Ай-я-я-я-я-я-яй, Палома, ку-ку-ру-ку-ку-ру-ку-ку.
Старушка ЗанзибарВстает из дыма африканских трав Мнимое Солнце, липовый жар Черной старушки Занзибар, И зовет голосом сладким В холодные небеса, Где под толщей льда спит потухшее солнце. Она зовет меня!
Virus B
ОНСБМы, как звери, вгнездились в пещеры. Жестко наше гранитное ложе, Сложно нам без любви и без веры. Самоцветные камни блистают, Вдаль уходят колонн вереницы. Из холодных щелей выползают Саламандры, ужи и мокрицы. Наши язвы наполнены гноем, Наше тело на падаль похоже. О, простри над могильным покоем Покрывало последнее, Боже! Покрывало последнее, Боже!
МикронезияИз тех, кто нырнул в тебя, На том конце никто не всплыл. Грядой кусочки из сна Лежат, как острова На твоем гранитном платье. Осталось бросить камень вслед И плыть с того на этот свет. Но, если б имел я компас, Я бы вернулся к тебе. Когда бы имел я компас, Я бы вернулся к тебе И остался с тобой навсегда, Моя микронезия!
Призрак ПиноккиоВ самом центре сидит человек. Его век течет, как из крана вода - Подставляй стакан, пей до дна! В крохотных клетках сидят воробьи, По ним из пушки палит король Джон. Был шутом, стал господин, Он один пока не знает о том, Что Пиноккио - датский принц, Пиноккио - черный мавр, Пиноккио - мистер икс, У него миллион глаз, У него миллион лиц. Пиноккио - великий артист! Дамы рыдают, рыцари пьют, Дурак о пол расшибает лоб. С небес на землю спускается Бог И дает человеку пинок. А Пиноккио - датский принц, Пиноккио - черный мавр, Пиноккио - мистер икс, У него миллион глаз, У него миллион лиц. Пиноккио - великий артист!
ГигантоманияКитай-городНесравненное клише с ядовитой желтизной, Утонувшее в Янцзы среди лодок и эпох, Пролившее кровь на объятый огнем Китай-город... Чжао Е, Ю Ань Кай - Разрисованный трамвай с забинтованным стеклом, Разделивший без труда на три равные куска Желтый квадрат, в котором сгорел Китай-город...
Мата Хари блюзОн был почти что шиз. Я сняла его в баре, Когда эта дрянь спускалась вниз. Он дал добро, и мы Пошли ловить такси. Я привезла его в свой дом, И мы легли в кровать. Что вытворял со мной он, В словах не описать: Крутил, вертел, бодался И скакал верхом. Проснувшись утром рано, Ушел бесшумно, скот, Не заплатив по таксе За койку и комфорт! Отныне счет с клиентов Всегда буду брать вперед...
Песня о нейИ я едва ли расстанусь с ней. Мне жаль ваше время, но все-таки я Расскажу вам немного о ней. Когда день уносится прочь, Она, просыпаясь, открывает глаза, Садится в такси и приезжает сюда, И заставляет летать до утра! Она живет на Тверской, рядом с метро, И работает уборщицей в театре. Она не пишет стихов, не читает книг, Не умеет играть на гитаре. Но когда день уносится прочь, Она, просыпаясь, открывает глаза, Садится в такси и приезжает сюда, И заставляет летать до утра! Если хочешь, мой друг, я могу И тебя познакомить с ней. Но я не привык делать подлость друзьям, Я обязан напомнить тебе: Когда день уносится прочь, Она, просыпаясь, открывает глаза, Садится в такси и приезжает сюда, И, если ты не умеешь летать, случится беда...
Virus C
2001 годА когда подрос, стал играть Rock-n-roll, А теперь вдруг понял, что все это было напрасно. Я открываю дверь с надписью "Входа нет", Закурив сигарету, выхожу на проспект И смотрю на прохожих сквозь табачный дым - Вспоминаю, как в подарок я построил дивный замок, Как бежал за блудным ветром, как играл с огнем и пеплом. И так однажды я войду с мечом в руке В 2001 год! В 2001 год я бегу по дороге, разинув рот, А за мной по пятам катятся танки. Я забегаю в тупик, в тупике наркоман Сидит в шезлонге и курит "дрянь", И я вижу в его глазах свое отраженье. Он зовет меня туда, где нет горя и огня, Где несет покой глазам снов малиновый туман. Так вслепую я войду с бычком в зубах В 2001 год! Вот еще один вариант. Мои мысли чисты как брильянт, И в моей душе нет паутины и грязи. Я рад тому, что живу, Я рад Солнцу и рад дождю, Я один из тех, кто затерялся в толпе. И неведомо куда мою лодку несет река. Так плыву я безучастно Через время и пространство, Но я так бы хотел встретить живым 2001 год!
Грета ГарбоТак, как бывает в кино. В этом доме жили когда-то Барышни без имен. Они умели играть на дуде Мелодии разных стран. В их карманы звонким ручьем Стекал спиртной океан. И где-то там - там, на дне, Где-то там, в святой воде, Я встретился с ней! Я бы выжил, если бы выпил Фужер ячменной воды. Слышишь, милая, пахнет паленым - Это горит внутри! Пожарник смелый с бранспойтом в руке Приехал тушить пожар, Но, встав опрометчиво между огнем И мной, превратился в пар. Зачем же так шутить с огнем? Зачем же так играть со мной? О, Грета Гарбо!
Лунный всадникСверкающий золотом и серебром, Шел к дальним мирам, хрустальным богам, Мой лунный всадник. Лица и маски, тени и свет, Но вновь выпадает крестовый валет. Там, в вышине, в сплошной тишине Мой лунный всадник.
Ала Маона
ЭпитафияСверкают так, что не уснуть. В скотском небе так много солнц, Что даже свиньи, любимцы Луны, Держат нас за своих Братьев и сестер. Огненный молох - Бог и судья. Мы все вернемся домой. Ты из пыли, я из огня... Мама видит сны! Тот, кто держит сердце в тисках, Доверит душу ветрам. Кто сказал, что эта дыра Ведет к небесам?! Пепел грез, вот и все, Что осталось нам. Огненный молох - Бог и судья. Мы все вернемся домой. Ты из пыли, я из огня... Мама видит сны!
Гигантомания
Virus C Repeat
БотаникаПора смыватьсяСпасти мою душу, Другой дал стакан, Велел смотреть на дно. Оба пошли за вином И не вернулись назад, Когда пришла пора смываться! Я готов был исполнить Любой ее каприз. Она ела грибы И курила гашиш, Хотела подняться в небо, Но улетела в трубу, Когда пришла пора смываться! Туда, где всегда горит свет, Туда, где никто не найдет нас!.. И было много племен И народов под этой звездой - Одни клялись небом, Другие клялись огнем. Но все закрыли рты, Расставили руки по швам, Когда пришла пора смываться! И так прошло три тысячи лет С тех пор, как крикнул петух, А мир все так же Похож на скотный двор. Если мне позвонят, Скажи, что меня уже нет, Что пришла пора смываться! Туда, где всегда горит свет, Туда, где никто не найдет нас!..
Смерти больше нетСвет, свет, свет, Пир во время чумы Восставших из ада ведьм. Я танцую с ними всю ночь, А к утру выбираю одну - Ту, у которой во лбу Горит серебряный крест. И на нем - один мертвец, Одетый в клоунский фрак, Давно забывший о том, Что такое смерть, став огнем. Мне радостно знать, Что он такой же, как я. И для нас смерти больше нет! Смерти больше нет! А в ее глазах Лед, лед, лед, Сто последних лет, Сто последних зим. И каждую ночь слезный дождь, И зов с той стороны, И сладкий дым сигарет, Пока не вспыхнет вновь Яркий свет! И беспечные дети зари, Бегущие по волнам, Крикнут ей вслед: "Смерти больше нет! Смерти больше нет!" А в домах под Землей Тьма, тьма, тьма. Зажги свечу, Беги за мной. Еще один мертвец, Одетый в клоунский фрак, Давно забывший о том, Что такое смерть, став огнем, Мне радостно знать, Что ты такой же, как я. И для нас смерти больше нет! Смерти больше нет!
МетлаИ осколки выбросил вон. Дворник умер оттого, что я Осколки выбросил вон. Я был бы сейчас там, Где меня сейчас нет, Ах, милая, если бы ты Не привела бы меня к себе! Я сварил летучую смесь, Разбавил вином кислоту, Я раздел тебя догола И посадил на метлу. Когда твои зрачки стали больше, Я сказал тебе: "Ах, милая, давай Летать на метле!" По ту сторону духи тьмы, А по эту - тот же коктейль. Все циклоны дуют с Луны, Значит, ночью будет метель. Я б остался с тобой до утра Жить на этой Земле, Ах, милая, если бы ты Умела летать на метле!" Ах, милая, если бы ты Умела летать на метле!"
Дом "Голубые глаза"А у меня был гроб, в котором жил Сатана. Иногда он пел, иногда курил, иногда Угощал меня. И много раз, ах, как много раз Она топила меня в своих слезах. На свете нет большего греха, чем жалость К таким, как она. И если б я был лучше, все было б не так. Ах, если б я был лучше, я бы чаще смотрел в небеса! Когда с небес стекла вся кислота, И на Земле снова случился потоп, Два ангела, умный и дурак, Пропив ковчег, сошлись на том, Что у нее был дом "Голубые глаза", А у меня был гроб, в котором жил Сатана. Но когда он пел, он был как Серафим, да только Пьяный в дым. И если б я был лучше, все было б не так. Ах, если б я был лучше, я бы чаще смотрел в небеса!
БотаникаПрипеваючи живет Разноцветный старичок. То, как резаный, вопит, То задумчиво молчит И смотрит в потолок. И у него в глазах Тайна столетних трав, А в его голове А-а-а-а-а-а ботаника, А-а-а-а-а-а ботаника Огненной травы... Он когда-то танцевал Танго в облаках, Видел вещие сны. Но однажды он упал С неба в мой стакан И остался жить в нем. И у него в глазах Тайна столетних трав, А в его голове А-а-а-а-а-а ботаника, А-а-а-а-а-а ботаника Огненной травы...
В доме на улице СмольнойГрохот и звон всю ночь до утра, А наутро из дома Выносят вон мертвеца. В кафельном зазеркалье Моют его в мыльной воде, Пока он опять, как новый, Не встанет во всей красе. И каждый день за ним Следит с небес херувим, И каждую ночь В бубен бьют космонавты, Играет бес на дуде, Учитель химии варит На кухне ЛСД! От любви ничего не осталось, Только эта черная тень. Когда она склеила ласты, Ей было всего двадцать семь. От веры остались сомненья, От надежды стресс, С тех пор в общественном мненьи Вырос дремучий лес. И каждый день за ним Бродит пьяный херувим, И каждую ночь В бубен бьют космонавты, Играет бес на дуде, В доме на улице Смольной, В городе Москве!
Танец маленьких свинейЕдва зайдет Солнце, И новая ночь скажет мне "Хрю", Безутешная вдова Раздвинет все шлюзы, И Ангел-хранитель закроет глаза. Он будет спать до утра, Ему приснятся волхвы, Поющие в хлеву, Поющие о том, Что вся эта жизнь И все эти дни Лишь танец маленьких свиней, Танец маленьких свиней. А когда вернется вождь С охоты за ветром, И нежная скво разведет костер, Вифлеемская звезда Опять взойдет в небе И не погаснет уже никогда. А ты будешь жить до утра, Тебе приснятся волхвы, Поющие в хлеву, Поющие о том, Что вся эта жизнь И все эти дни Лишь танец маленьких свиней, Танец маленьких свиней.
Мой генералИ несет мой крест. Африка за окном, Антарктида внутри, А между ними я и он - Ангел, которого нет в Небесах, Демон, которого нет под Землей, Мой единственный друг, Мой генерал! Он заслужил в бою орден и звезду, И персональную пенсию. Он был ранен много раз. Но, как настоящий солдат, До сих пор стоит на посту Ангел, которого нет в Небесах, Демон, которого нет под Землей, Мой единственный друг, Мой генерал!
Фамильный вампирСкрытый от глаз, без окон и дверей. Шипящий фонтан бьет из колотых ран, А вокруграстут орхидеи! И каждый раз в ожидании любви У нее вырастают волчьи клыки, И тогда от нее нет спасенья. Она всегда со мной, Она - мой фамильный вампир, День за днем она пьет мою кровь. Кто-то курит, кто-то рвет вены, Кто-то нюхает белую "дрянь", А она пьет мою кровь! Доброе утро с орхидеей в зубах! В ванной - потоп, на кухне - бардак. От платья остались лоскутки, От тела не осталось ничего. Еще одна тень в коммунальном раю, Но кто бы знал, как я хочу Забыть навсегда ее имя! Она всегда со мной, Она - мой фамильный вампир, День за днем она пьет мою кровь. Кто-то курит, кто-то рвет вены, Кто-то нюхает белую "дрянь", А она пьет мою кровь!
Лучшие временаА справа - коса, а между ними - бутыль, И все мертвецы пока еще живы. Стремный корабль летит, распустив паруса, Туда, где все будет в кайф, И никто никого никогда не убьет, Пока в далеких лугах растут волшебные травы! Лучшие времена, когда под звездным небом, Прикинувшись ветром, ты занимаешься треньем С Белоснежкой всю ночь, а тебе завидуют гномы, Которые не верят в любовь, которые не знают о том, Что все будет в кайф, И никто никого никогда не убьет, Пока в далеких лугах растут волшебные травы! Лучшие времена, когда твой ангел поет, А ты не знаешь, кто стоит за его спиной, Бог или Черт, Жизнь или Смерть. Главное в том, что твой ангел поет! А значит, все будет в кайф, И никто никого никогда не убьет, Пока в далеких лугах растут волшебные травы!
Сон ни о чёмНа сундук мертвеца, Все одеты с иголки В шелк и меха. А на мне макинтош, Разрисованный серебром, А между ног Святая "Бхагават-Гита"! Я спел бы тебе О грядущей войне, О летающих в небе И лежащих на дне. Но я беру си минор И пою Веселый вальс, Пока не грянет гром. И все это так похоже на сон, Сон ни о чем! Если б я был звездой, Все бы видели свет. Но в небе темно, Значит, там меня нет. И я рисую последний этюд С невидимым Солнцем И ложусь спать До светлых времен. И каждый раз я вижу сон, Сон ни о чем!
Без крыльев, как дымФорм любых, придуманных фантастом, Над кровлей крыш чужих домов Летает паранойя. И в шорохе дней Никто не знает, что в ней Солнце светит напрасно, Солнце горит зря... А в запахе роз Дивных струн пьяное дыханье, Седой Дон-Хуан, всем назло Поющий диферамбы Желтой траве, Для которой уже Солнце светит напрасно, Солнце горит зря... Если лето пройдет, Не плачь о нем и не беги за Солнцем, Не целуй без любви. Зачем искать живого среди мертвых? Не верь мне, Когда я скажу тебе: "Солнце светит напрасно, Солнце горит зря..."
Три источникаГеена огненнаяМне вчера было лень, а сегодня я еду к ней. Пальцы трогают гриф, извлекая мотив. Километры бегут, а время стоит. А мои попутчики - клоуны и жулики - смотрят в темную даль, потребляют алкоголь, то забудутся сном, то споют о своем - о Геене огненной все их песни до звезды. Из под колес разлетается пыль. Оркестр играет кадриль. За спиной догорают мосты. Дорога лежит в тартарары! Обнаглевший машинист перочинным ножичком подрезает моему ангелу крыла. Мне приходит мысль - а не напиться ли вдрызг и Геене огненной обо всем поплакаться. Из под колес разлетается пыль. Оркестр играет кадриль. За спиной догорают мосты. Дорога лежит в тартарары!
Три источникаЯ, наверное, стал бы милиционером, Может, велорикшей, может, Ким Ир Сеном, Но скорей всего бы стал милиционером. Если б я родился принцем Монте-Карло, Я б окончил школу с золотой медалью, После института стал бы бакалавром, А после смерти папы - главою государства. Если бы я стал рок-звездой, Я затмил бы небо, И, спасаясь от одиночества, Открыл бы научным методом Три источника творчества - Тунеядство, Пьянство, Блядство, Буги-вуги рок-н-ролл. А если б я родился за Полярным кругом, Я б, наверно, умер от холода и скуки. Может быть, не сразу, может быть, чуть позже, Но все равно бы умер от холода и скуки. А если б я родился в Великобритании, Я играл бы песни в каком-нибудь ансамбле, Может быть, на дудке, может, на гитаре, Я играл бы песни в каком-нибудь ансамбле. Если бы я стал рок-звездой, Я затмил бы небо, И, спасаясь от одиночества, Открыл бы научным методом Три источника творчества - Тунеядство, Пьянство, Блядство, Буги-вуги рок-н-ролл.
УбежищеЕе называли Кровавая Мэри, Я говорил ей неоднократно: Вместо МК читай лучше Канта, Не отвечай на глупый вопрос, Не вдыхай дым чужих папирос, Не выходи без одежды из дома И не спи с кем попало без кондома, И никогда не виси с той стороны балкона, А не то отправишься совсем молодой В убежище заблудших девочек, В убежище глупых девочек, В котором хор нетрезвых мальчиков Поет под мою дудочку. Быстрым ручьем вытекло время, Стало ненужным бренное тело, Она оглянулась и сказала однажды: Кто хотел пить - умер от жажды. У парадного входа в последний отель Некто, одетый как метрдотель, Готовит для умного и дурака Смесь поэзии и коньяка. Но ты никогда не пей этот коктейль до дна, А не то отправишься совсем молодой В убежище заблудших девочек, В убежище глупых девочек, В котором хор нетрезвых мальчиков Поет под мою дудочку.
Каины-ДизаиныСовершая каждый день над собой насилие. У них рыжие глаза и смешные галстуки, Они бъют друг другу fce, убивают Авелей И ждут трамвая! Каины-дизаины все к рукам прибрали - И любимые места, и родные дали. В их небритых головах вместо мозга ferru, И у каждого сидит на хвосте Венера, И ждет трамвая, который уже не придет, Потому что прогрызли шпалы и выключили ток Каины-дизаины... Нарушая этикет, я хочу спросить тебя: Стоит ли, мой друг, метать бисер перед свиньями? Светит Сириус в глаза, затмевая Солнце. При таких раскладах я не желаю больше Ждать трамвая, который уже не придет, Потому что прогрызли шпалы и выключили ток Каины-дизаины...
Кот (сублимация)И ждет, когда запоют иерихонские трубы В один миг пройдет ночь, сгорит сон, Его хозяйка проснется и во весь голос завопит: "Караул" Иногда она смотрит на дым и завидует ангелам, Врачи уверяют, что это все от курения. Под окнами дежурят пожарные, Когда она смотрит на дым и завидует ангелам. Она так мила, так стройна, я звонил ей в первом куплете, Но мне сказали голосом хриплым и злым, Иногда она смотрит на дым и завидует ангелам, Врачи уверяют, что это все от курения. Под окнами дежурят пожарные, Что она уже смотрит на дым и завидует ангелам... У врат зари, поджав хвост, сидит кот И говорит сам себе: "Вот до чего доводит людей сублимация!". Иногда она смотрит на дым и завидует ангелам, Врачи уверяют, что это все от курения. Под окнами дежурят пожарные, Когда она смотрит на дым и завидует ангелам.
Мсье СержАстральных окон, В моем сознании завелся шпион. Он втирает прохожим возбуждающий гель, Он сует его всюду, Он сует его всем, Одни зовут его Каспер, А другие - Пан Паук, А еще зовут Заратустрой, Но больше всего он известен как мсье Серж. Иногда он Дым, но чаще Тартюф, У него нервный тик и сломанный клюв, Он нарушил намедни священный обет И на голом месте учинил инцидент, И было много крови, И было много слез, И после того, как все разошлись, На свайке остался лежать мсье Серж. С тех пор он стал словно критский бык, У него крутой нрав и шершавый язык. Словно голенький франт, он дока в любви, Мой мальчик-с-пальчик - так зовешь его ты, И все, кто просили твоей руки, Каждый раз получали ответ - "Ах если бы на вашем месте был мсье Серж!". Я понял однажды в полете лет, Что все в этой жизни - суета сует, И я позвал сто друзей в свой дом, Выкатил ящик с ядовитым коньяком, Кто-то пел мне песни, кто-то приставал к моей жене, Все пили бесплатное пойло, но больше всех выпил мсье Серж. Я послал его в баню, закрыл за ним дверь, Я был как охотник, он - как загнанный зверь, И когда повалил из ушей черный пар, Я облил его спиртом и устроил пожар. Если бог не выдаст, свинья не съест, Тогда никто не узнает, где мсье Серж.
ЛетоЯ изжарен, как котлета Время есть, а денег нету, Hо мне на это наплевать Лето! Я купил себе газету Газета есть, а пива нету И я иду его искать Лето! Сегодня сейшен в Ленсовета Там будет то, и будет это А не сходить ли мне туда? Да-да-да Лето! Все хулиганы при кастетах, У них, наверное, вендетта, Hо впрочем это ерунда:. Да-да-да-да : Лето! От комаров спасенья нету, А в магазинах нету "Дэты" В почете доноры у нас Лето! Оно сживет меня со свету Скорей карету мне, карету, А впрочем подойдет и квас. А-а-а: Лето! Штаны истерты, как монета Во рту дымится сигарета, Иду купаться в водоем Лето! Hедавно я услышал где-то, Что скоро прилетит комета, И что тогда мы все умрем
ЗебрыАсфальтовый раб зажигает свои фонари, Бездомные псы метят углы, багдадский вор подбирает ключи, С черного хода выходят на охоту львы. И бегают зебры, зебры, Бегают зебры. Всякий олух помнит о том, Что закон притяженья придуман небесным царем, И когда у молодого стрельца вскипает кровь и горят глаза, Значит, уже настала весна. И бегают зебры, зебры, Мне не дают спать зебры. Hаверное, я зоофил. Я угощу тебя волшебной водой, Повешу на грудь медаль с путеводной звездой, Завяжу узлом незримую нить, взломаю дверь в вечную жизнь, Hо никогда не смогу объяснить, почему мне Так нравятся зебры. Мне Hравятся зебры, зебры. Hаверное, я зоофил.
КатмандуБосиком на битом стекле, Умели плавать в соляной кислоте И ходить по тонкому льду В своем родном Катманду. Чистили спиртом пищевод, Ходили спьяну на войну, Но, не дождавшись победного конца, Возвращались поутру В свое родное Катманду. И солнце в синих небесах Без одежды и стыда Исполняло на ура Танец живота. Мы не гуляли по вселенной С песней вдоль и поперек, Но можешь смело сказать наперед - Нет места лучше и в раю, Чем родное Катманду. А кто с нами не согласен, Пусть зарубит на носу: Для нас любовь - и Библия, и пища, Но можем дать и по лицу За родную Катманду, Где солнце в синих небесах Без одежды и стыда Исполняет на ура Танец живота.
Ева (герой ежедневной войны)Из пустых собирают бутылок семейный кров. За окном горит звезда-источник го-оря, Отражаясь иногда в луже размером с мо-оре. Герой ежедневной войны Трудится, как Сизиф, А когда приходит ночь, Он говорит: Ева, дай мне, дай мне, Ева, дай мне любви! Дай мне, дай мне, Ева, дай мне любви! А наверху летают жирные голуби мира, Используя то, что лежит под ними, вместо сортира, Беспокоится Минздрав, плачут больницы, Я ношу с собой топор как средство защиты. Герой ежедневной войны Трудится, как Сизиф, А когда приходит ночь, Он говорит: Ева, дай мне, дай мне, Ева, дай мне любви! Дай мне, дай мне, Ева, дай мне любви!
Африканка (трансконтинентальный секс)Африканка умеет любить до конца, Внутри нее горит огонь И течет цветная вода, Весь мир, как ручной волк, Послушно лежит у ее ног, Но видит бог - ей на это плевать. Армагеддон день за днем, Ритуальные игры с огнем, Повод вырваться вон, Шанс остаться собой И, пройдя все круги, вернуться домой, Танцуя в ванной комнате вальс, Наблюдать в мокрых зеркалах, Как там, в небесах, Мелькают тысячи лиц, Там, среди звезд, Живет единственный принц, В одной руке его меч, В другой руке весы, А в голове у него - Трансконтинентальный sex. Килиманджаро висит за спиной, Сверху падает аэроплан, В аэроплане сидит пилот И мертвой хваткой сжимает стоп-кран, Сто лет назад он ушел на фронт, Он уже никогда не вернется к ней, Но она все еще ждет Любовь весом в сто тонн, Смерть длиною в сто лет, И хотя, видно, в жизни нет Ни денег, ни тепла, ни смысла, Но эато есть Трансконтинентальный sex. Сдав одежду ночному портье, Мы выйдем голые на шоссе, Поймаем желтый танк И утрем всем извозчикам носы, И в стотысячный раз Она задаст мне один и тот же вопрос: Скажи, зачем мы коптим это небо? И я промолчу, если буду трезв, Я стану петь, если буду пьян, Поливая дорогу вином, О том, что нету счастья в жизни, Но зато есть Трансконтинентальный sex.
ЗвероящерЗаполняя собой перекрестки. У кого-то имеется пропуск, У кого-то нет ничего, У кого-то есть имитатор, У кого-то есть "Мерседес", А у кого-то есть звероящер, Который умеет говорить "I love you!" В квартире с евроремонтом В доме у Триумфальной арки Проживают две англичанки, Собирают стерлинги-фунты. Ходят слухи, что между ними Существует интимная связь... И у каждой есть звероящер, Который умеет говорить "I love you!" А в прошлом месяце один меланхолик Без ключей и без приглашенья Влез в обозначенную квартиру (В доме у Триумфальной арки). Ему хотелось стерлингов-фунтов, Ему хотелось легкой наживы, Но повстречался ему звероящер, Который внезапно сказал: "I fuck you!" Я приведу тебе еще один довод, Основанный на наблюдении За людьми и за животными, И за теми, кто между ними. Можно стать в этой жизни счастливым, Можно даже стать бессмертным, Если есть у тебя звероящер, Который умеет говорить "I love you!"
Римский блюзВ темный подъезд страшно сунуть нос. Над Римом висит Дамоклов меч, Сердца требует мести, Месть требует жертв каждый век. Джульетта умела сделать так, Чтобы всякий Ромео мог сказать: "Я был с ней, мне было тепло, Но, хоть убейте, Я не помню ее лицо". Если в сердце больше нет любви, Значит, плохи дела, Значит, скоро война. Я прочитал одну из божественных притч, Поднял руки к небу, с неба рухнул кирпич. У входа в метро приобрел лотерейный билет, Но красотка Фортуна Сказала мне тет-а-тет: Если в сердце больше нет любви, Значит, плохи дела, Значит, скоро война. А, может, надо сделать дыру в голове, Выпустить мух, насыпать в нее ДДТ, С бомбой в кармане веселиться и танцевать, И после каждой рюмки Обязательно повторять: Если в сердце больше нет любви, Значит, плохи дела, Значит, скоро война.
Реквием для всадника без головыРеквием для всадника без головы
Ножки иксиком
Вера
Дым и пепел
Проклятая жизнь
Яма
Фрау фон Либерзон
Полтергейст
Параноид и Психея
Концерт для оркестра с трубой
Night
Двойной альбомПроходящие мимоВ полете лет глядящие в зеркала, Мы хотели б жить долго, но я знаю, что скоро Ангел сна поднимет нас в небеса. А нам нравится здесь, И мы хотели бы остаться здесь, Но, увы, нам уже пора лететь...
АдольфВременно живет, мелькая фесками, Есть каменный дворец имени всех чертей - Гром грохочет в нем, сверкают молнии, И духи темные витают над крестом. В янтарной комнате в парче и золоте На троне, дивный как индюк, лежит Тристан И наблюдает за полетом диких ос, А за его спиной Изольда роет дзот, И гильотина ждет, сверкая серебром. И санитары в подводных лодках Ждут, когда закончится война. Но вот король Адольф идет на штурм дворца, Испуганный Тристан сливает воду в таз, А в тазе женщина без головы и ног. Невелика беда, когда чужая жизнь уходит навсегда. Он говорит: "Ауффидерзейн"... И выключает свой белый рубильник И опускается на дно.
ДряньЛишь это слово способно обидеть. Ты - дрянь. Я не хочу тебя любить и не могу ненавидеть. Ты не тот человек, с которым я способен жить. Когда ты лжешь мне в лицо, я готов тебя убить. Ты бьешь мои тарелки одну за другой, Ты строишь всем глазки у меня за спиной, Ты - дрянь. Ты спишь с моим басистом и играешь в бридж с его женой. Я все прощу ему, но скажи, что мне делать с тобой? Тебя снимают все подряд, и тебе это лестно, Но скоро другая дрянь займет твое место, Ты - дрянь. Ты продала мою гитару и купила себе пальто. Тебе опять звонят весь день, прости, но я не знаю кто. Но мне до этого давно нет дела, Вперед, детка, бодро и смело! Ты - дрянь. Ты клянчишь деньги на булавки, ты их тратишь на своих друзей. Слава Богу, у таких, как ты, не бывает детей. Ты любишь, чтоб все было по первому сорту. Но готова ли ты к пятьсот второму аборту? Ты - дрянь. Ты вновь рыдаешь у меня на плече, но я не верю слезам. Твое красивое лицо катится ко всем чертям. Но скоро, очень скоро ты постареешь. Торопись, а не то ничего не успеешь. Ты - дрянь. Да, ты не тот человек, с которым я способен жить. Когда ты лжешь мне в лицо, я готов тебя убить. Наверное, мы слеплены из разного теста, Но скоро другая дрянь займет твое место. Ты - дрянь,маленькая дрянь. Я говорю тебе: "Ты дрянь".
Трилогия1.Старый стритовый пипл
3.Mr. ТайсонБыла еще голова на плечах, Она говорила мне много раз, Разложив на плахе пасьянс: "Ты хочешь быть стройным, ты хочешь быть умным И таким же красивым, как Mr. Тайсон". Чем надо чистить зубы, Чтоб откусить человеку ухо? Сколько надо выпить пива, Чтобы стала такой же толстой шея? Я хочу быть стройным, я хочу быть умным И таким же красивым, как Mr. Тайсон. О, Rock'n'Roll сегодня - Rock'n'Roll вчера! Я открыл научную книгу, Нацепил на нос пенсне, Изучая Дарвина, понял, Что в этой жизни не суждено мне Быть таким же стройным и таким же умным, И таким же красивым, как Mr. Тайсон! О, Rock'n'Roll сегодня - Rock'n'Roll вчера! Несмотря на размеры озоновых дыр, Я, как ни странно, все еще жив, А местами даже здоров И силен почти как бог, Пусть не очень стройный, пусть не очень умный, И не такой красивый, как Mr. Тайсон. О, Rock'n'Roll сегодня - Rock'n'Roll вчера! О, Rock-n-roll сегодня, о, Rock-n-roll вчера...
Fan TomБадихойли
UnpluggedПесня о чистой любви
Концерт в ГорбушкеПрощай, деткаИ на прощанье я налью тебе чай, И позвоню по телефону, закажу тебе авто, И провожу тебя до двери, и подам тебе пальто, И поцелую невзначай, и прошепчу: "Прощай, детка, прощай". Ты так очаровательна и не скучна ничуть, Но мы устали друг от друга, нам нужно отдохнуть. Накрась поярче губки и подведи глаза, Надень мой старый макинтош, возможно, будет гроза. Живи же хорошо, не скучай. Ну, а пока - прощай, детка, прощай! Мы докурили сигареты и допили все вино, И поняли, что наше время кончилось давно. Но нам же было так чудесно, нам было хорошо - Кто знает, может быть, нам захочется еще. Так вот мой номер телефона. Звони, не забывай. Ну, а пока - прощай, детка, прощай. Я спел тебе все песни, которые я знал. И вот пою последнюю про то, что кончен бал, Про то, что одному быть плохо, что лучше быть вдвоем, Но я разбит и слаб, и я мечтаю об одном. О чем? Попробуй, угадай... О, ты права. Чтоб ты сказала мне: "Прощай, детка, прощай!"
|
Close Window
