Амнезия Ангедония Берегись Бери шинель Вершки и корешки Выше ноги от земли Гори, гори ясно Декорации Деклассированным элементам Домой Еще полкоролевства Кого-то еще Крестом и нулём Медведь выходит Мы по колено На дороге пятак На чёрный день

Нюркина песня Особый резон От большого ума Песенка про паучков Печаль моя светла По трамвайным рельсам Придёт вода Про чёртиков Продано Рижская Raggae Стаи летят Столетний дождь Только дождь вселенский Харакири Чужой дом Я стервенею

Дружно по тревоге граждане собрались
Тёплые пожитки
ценные предметы
Громко веселились
после надоело
Сломаны игрушки
дети наигрались.

Амнезия
амнезия
Я все позабыл
И мне теперь не страшно.

Доблестное утро
запах нафталина
Дивная культура
цельная система
Форменный порядок
стойкий оптимизм
Кто не верит в бога
тот не станет плакать.

Амнезия
амнезия
Я все позабыл
И мне теперь не страшно.

Спелые пельмени
полные карманы
Полные желудки
массовые сцены
Дырка на ладони - так ему и надо
Некому ответить - нечего бояться.

Короткая спичка - судьба возвращаться на Родину
По первому снегу, по рыжей крови на тропе.
Жрать хвою прошлогоднюю горькую, горькую, горькую.
На сбитый затылками лед насыпать золотые пески
Святые пустые места - это в небо с моста,
Это давка на транспорт, по горло забитый тоской.
Изначальный конец,
Голова не пролазит в стакан.
А в восемь утра кровь из пальца - анализ для граждан.
Осевшая грязь, допустимый процент для работ.
Сырой "Беломор", ёлки-палки, дырявые валенки,
Ножи в голенищах и мелочь звенит, звенит, звенит.

А слепой у окна сочиняет небесный мотив.
Счастливый слепой учит птичку под скрипочку петь.
Узаконенный вор,
Попроси - он ключи оставляет в залог.

Ангедония - диагноз отсутствия радости.
Антивоенная армия, антипожарный огонь.
Сатанеющий третьеклассник во взрослой пилотке со звёздочкой
Повесил щенка - подрастает надёжный солдат.

А слабо переставить местами забвенье и боль?
Слабо до утра заблудиться в лесу и заснуть?
Забинтованный кайф,
Заболоченный микрорайон.

Рассыпать живые цветы по холодному кафелю.
Убили меня - значит надо выдумывать месть.
История любит героев, история ждёт тебя.
За каждым углом с верным средством от всех неудач.

Как бы так за столом при свечах рассказать про любовь.
Как бы взять так и вспомнить, что нужно прощенья просить.
Православная пыль,
Ориентиры на свет - соляные столбы.

Жрать хвою прошлогоднюю горькую
Горькую

Мне придется отползать...
От объявленья войны на все четыре струны
От узколобой весны во все четыре стены
От подгоревшей еды за все четыре беды
От поколения зла в четыре черных числа...
Накинуть старый мундир
протертый кем-то до дыр...
Мне придется обойтись...
Без синих сумрачных птиц
без разношерстных ресниц.
Да переправить с утра что не сложилось вчера
Оставить грязный вагон и продолжать перегон
По неостывшей золе на самодельной метле.
Раскинуть руки во сне, чтоб не запнуться во тьме...

Мне придется променять...
Осточертевший обряд на смертоносный снаряд
Скрипучий стул за столом на детский крик за углом
Венок из спутанных роз на депрессивный психоз
Психоделический рай на три засова в сарай.

Мне все кричат: "берегись..."

На картинке красная морковь.
Поезд крикнул - дернулась бровь.
Лишь калитка по прежнему настежь.
Лишь поначалу слегка будет больно!

Неба синь - да земли конура !
Тебя бензин, да меня дыра ...
Пока не поздно - пошел с ума прочь !
Пока не поздно - из крысы прямо в ангелы !

Бери шинель - пошли домой !
Бери шинель - пошли домой !
Бери шинель - пошли домой !
Бери шинель - и айда по домам !

Неба синь - да земли конура !
Тебя бензин, да меня дыра ...
Пока не поздно - пошел с ума на х..!
Пока не поздно - из крысы прямо в ангелы !
Шасть !!!
Like a rolling stone ...

Весенний дождик поливал гастроном
Музыкант Селиванов удавился шарфом
Никто не знал, что будет смешно
Никто не знал, что всем так будет смешно

Маленький мальчик нашёл пулемёт
Так получилось, что он больше не живёт
На кухне он намазал маслом кусок
Прожевал, запил и подставил висок

А пока он ел и пил из стакана
Поэт Башлачёв упал-убился из окна
Ой-йо, сработал капкан
Еще один зверёк был предан нашим рукам

Мир пробудился от тяжелого сна
И вот наступила ещё большая весна
Под тяжестью тел застонала кровать
Такое веселье просто ёб твою мать

От своей авторучки я сломал колпачок
По дороге на встречу шел мертвый мужичек
Завтрак, ужин и обед
Мужичек мертв а мы еще нет

Луна словно репа, а звезды фасоль
Спасибо мамаша за хлеб и за соль
Веселое время наступает друзья
Веселее некуда, веселей нельзя

Ожидало поле ягоды,
Ожидало море погоды.
Рассыпалось человечеством -
Просыпалось одиночеством.
Hезасеянная пашенка,
Недостроенная башенка.
Только узенькая досточка
Только беленькая косточка.
Hезавязанная ленточка,
Недоношенная доченька.
Обвязала белой ниточкой,
Обмотала светлым волосом
И оставила до времени
Вместе с вымытыми окнами,
Вместе с выцвевшими красками,
Вместе с высохшими глазками,
С огородным горем луковым,
С благородным раем маковым,
Очень страшно засыпать.
Ожидало поле ягоды...
Ожидало море погоды...

Было, да гнильем поросло.
Времечко само по себе.
Верная в болоте вода,
Постная, как грех на заре.

Понеслась по кочкам метла,
Поплыли туманы над рекой,
Утонуло мыло в грязи,
Обломался весь банный день.

Значит будем в игры играть Раз-два - выше ноги от земли.
Кто успел - тому помирать.
Кто остался - тот и дурачок.

Обманули дурачка.
Обманули дурачка.
Выше ноги от земли.
Выше ноги от земли.
Самый правильный закон завязал
Изначальную главу в узелок
И до треска потянул за концы.
Прорубай-не прорубай - не понять.
Светопреставление.
А глумливое пророчество
Hастоящим заверяется.
Всё проверено, всё сходится,
Даже сказочка хуёвая.
Сослужила службу - слушали
И качали головами в такт,
И пускали светлый дым в потолок.
Только сказочка хуёвая
И конец у ней неправильный -
Змей-Горыныч всех убил и съел.
Обманули дурачка.
Обманули дурачка.
Самолёт нас заберёт в полёт,
В темноте пинать резиновое солнышко.
Выше ноги от земли.
Выше ноги от земли.
Озаглавилась весна топором,
Успокоилась река декабрём,
Утро одиноким выстрелом.

Ожидало поле ягоды,
Ожидало море погоды...

Гори, гори ясно, что бы не погасло
Гори,гори ясно, что бы не погасло
На дороге я валялась - грязь слезами разбавляла
Разорвали нову юбку, да заткнули ею рот
Славься великий рабочий народ
Непобедимый могучий народ

Дом горит - козел не видит
Он напился и подрался
Он не помнит, кто кого козлом впервые обозвал

Гори, гори ясно, что бы не погасло

Лейся песня на просторы, залетай в печные трубы
Рожки - ножки черным дымом по красавице - земле
Солнышко смеется громким красным смехом
Гори, гори ясно, что бы не погасло

Фальшивый крест на мосту сгорел,
Он был из бумаги, он был вчера.
Листва упала пустым мешком,
Над городом вьюга из разных мест.

Великий праздник босых идей,
Посеем хлеб - соберем тростник.
За сахар в чай заплати головой -
Получишь соль на чужой земле.
Протяжным воем - веселый лай
На заднем фоне горит трава.
Расчетной книжкой мое лицо.
Сигнал тревоги - ложимся спать.

Упрямый сторож глядит вперед,
Рассеяв думы о злой жене.
Гремит ключами дремучий лес,
Втирает стекла веселый черт.

Смотри с балкона - увидишь мост,
Закрой глаза и увидишь крест.
Сорви парик и почуешь дым,
Запомни: снова горит картон.

Деклассированных элементов в первый ряд
Им по первому по классу надо выдать все
Первым классом школы жизни будет им тюрьма
А к восьмому их посмертно примут в комсомол

В десяти шагах отсюда светофор мигал
Желтым светом две минуты на конец дождям
А в подземном переходе влево поворот
А в подземном коридоре гаснут фонари

Коридором меж заборов через трупы веков
Через годы и бурьяны, через труд отцов
Через выстрелы и взрывы, через пустоту
В две минуты изловчиться - проскочить версту

По колючему пунктиру, по глазам вождей
Там, снаружи, мертвой стужей по слезам дождей
По приказу бить заразу из подземных дыр
По великому наказу строить старый мир

Деклассированных элементов в первый ряд
Им по первому по классу надо выдать все
Первым классом школы жизни будет им тюрьма
А к восьмому их посмертно примут в комсомол

Hелепая гармония пустого шара
Заполнит промежутки мертвой водой,
Через заснеженные комнаты и дым
Протянет палец и покажет нам на двери,
Отсюда - домой...

От этих каменных систем в распухших головах,
Теоретических пророков, напечатанных богов,
От всей сверкающей, звенящей и пылающей хуйни
Домой!

По этажам, по коридорам лишь бумажный ветер
Забивает по карманам смятые рубли
Сметает в кучи пыль и тряпки, смех и слезы, горе -
радость
Плюс на минус дает освобождение
Домой!

От голода и ветра, от холодного ума
От электрического смеха, безусловного рефлекса
От всех рождений смертей перерождений
Смертей перерождений
Домой!

За какие такие грехи задаваться вопросом зачем
И зачем, и зачем, и зачем, и зачем, и зачем
Домой!

Я оставляю еще полкоролевства -
Всего восемь метров земель тридевятых,
Hа острове вымерших просторечий -
Купола из прошлогодней соломы.

Я оставляю еще полкоролевства -
Камни с короны - два высохших глаза,
Скользкий хвостик прошлогодней крысы,
Пятую лапу бродячей дворняжки.

Я оставляю еще пол-королевства,
Весна за легкомыслие меня накажет.
Я вернусь, чтоб постучать в ворота,
Протянуть руку за снегом зимою.

Я оставляю еще полкоролевства.
Без боя, без воя, без грома, без стрема.
Ключи от лаборатории на вахте.
Я убираюсь. Рассвет
В затылок мне дышит рассвет,
Пожимает плечами,
Мне в пояс рассвет машет рукой.

Я оставляю еще полкоролевства...

Еще один стукач стоит за спиной
Мой день путан проволокой и зимой
На каждом говне отпечаток лица
Н каждом лице ожиданье конца
Похоже, что это надолго
Похоже, что это повадка
Похоже, что это уловка
Похоже, что это нехватка
Кого-то ещё
Опухшая мякоть внутри нас гниёт
Внутри плесневеет змеей пулемёт
Стаканы полны ядовитым дождём
Давай посмеёмся, давай подождём
Колючая проволока и вощще
Блажен, кто лежит на кладбище
На всех не хватило, но нам всё равно
И мы все выжираем любое гавно

Крестом и нулем запечатанный северный день
Похожий на замкнутый в стенах семейный скандал
Рассыпалось слово на иглы и тонкую жесть
А злая метель обязала плясать на костре

Столетней бессонницы в горле гудят провода
Болит голова. Это просто болит голова
А вот и цена, и весна, и кровать, и стена
А вот чудеса, небеса, голоса и слеза

Чужая дорога неверною левой рукой
Крестом зачеркнула, нулем обвела по краям
А я почему-то стою и смотрю до сих пор
Как многоэтажный полет зарывается в снег

Истлевшая осень золой на осколках зубов
Конечную степень усталости меряет ночь
Болит голова. Это просто болит голова
Стоять и смотреть - это просто простить и молчать

Крестом и нулем разрешились пустые места
В безвременном доме за разумом грохнула дверь
Рассыпалось слово на иглы и тонкую жесть
А злая метель обязала плясать на костре

Горящим факелом в берлогу - ногу обожгло.
Два глаза мелкого калибра целятся насквозь.
Четыре лапы на спасенье, когти и клыки.
Медведь выходит на охоту душить собак.

За дальним лесом выйдет солнце - на новый лад
Сверкнут арканы. Сети, плети, суки на цепях.
По деревянному помосту тяжело бежать,
Промокла шкура под нагайкой -
Рев и разворот.

Медведь выходит на охоту - душить собак.

Мы по колено в ваших голосах,
А вы по плечи в наших волосах,
Они по локоть в темных животах,
А я по шею в гибельных местах.
Мы под струей крутого кипятка,
А вы под звук ударов молотка,
Они в тени газетного листка,
А я в момент железного щелчка.

Мы под прицелом тысяч ваших фраз,
А вы за стенкой, рухнувшей на нас...
Она на куче рук, сердец и глаз,
А я по горло в них, и в вас, и в нас...

На дороге пятак - руки дернулись вверх.
Кто-то плюнул в песок - покатилось шаром.
Собирать на себя - чтоб хватило на всех.
Все дороги узлом - все узлы топором.
Проканает и так - узел в пыль на войну
Hа лету подхватил - унесу под крыльцо.
Hе отдам никому - закопаю в углу,
Положу сверху камешек за пазуху.
Карусель разнесло по цепочке за час.
Всех известий - пиздец, да весна началась.
Горевать - не гореть, горевать - не взрывать,
Убивать, хоронить, горевать, забывать.
Побежал, задохнулся, запнулся, упал.
Увидал белый снег сквозь бетонный забор.
Чудеса, да как леший бродил по лесам.
Вон из рук всё бросай, да кидайся к дверям.
Все полы, все углы подмели языки.
Hе разулся у входа, пришёл ночевать.
До утра провалялся в аду, да в бреду,
А к утру провалился к паршивым чертям.
С виду ложь - с гуся кровь побежит со щеки.
Hи пропить, ни пропеть, ни слепить черепки.
Hи крестов, ни сердец, всё злодейская масть:
Убивать, хоронить, горевать, забывать.
Поливает дождём первородная мысль,
Размывает дорожки - гляди, разошлись
В темноте все в одну, всё одно к одному,
Hе мешает другому лицу всё к лицу.
Всё к лицу подлецу, как родному отцу.
Hе рассказывай, батя, и так всё пройдёт
Чередой дочерей, всем раздеться - лежать.
Убивать, хоронить, горевать, забывать.
Побежали глаза по стволам, по рядам.
Покатилось лицо по камням, по следам,
Безразмерной дырой укрывая траву.
Позабыть насовсем, разузнать, да уснуть.
Только солнечный свет на просветах пружин,
Переломанный лес на проломах дверей,
Изгибающий ужас в изгибах коленей,
В поклон до могил деревянным цветам.
Побежали глаза, по стволам по рядам. Покатилось лицо, по камням по следам
Безразмерной дырой укрывая траву.
Насовсем позабыть...

Поела моль цветную шаль. На картах тройка и семерка
А бык, хвостом сгоняя мух, с тяжелым сердцем лезет в горку
Кубов бильярдные шары от столкновенья раскатились пополам
По обе стороны,
Да по углам просторов и широт.

А за осколками витрин - обрывки праздничных нарядов,
А под полозьями саней - живая плоть чужих раскладов.
А за прилавком попугай из шапки достает билеты на трамвай
До ближнего моста,
На вертолет без окон и дверей,
В тихий омут буйной головой,
Колесо вращается быстрей.

Разложила девка тряпки на полу,
Раскидала карты-крести по углам,
Потеряла девка радость по весне,
Позабыла серьги-бусы по гостям.
По глазам колючей пылью белый свет,
По ушам фальшивой трелью белый стих,
По полям дырявой шалью белый снег,
По утрам усталой молью белый сон.

Развернулась бабской правдою стена,
Разревелась-раскачалась тишина.
По чужим простым словам, как по рукам,
По подставленным ногам - по головам.
А в потресканном стакане старый чай,
Hе хватило для разлёту старых дел.
Фотографии - там звёздочки и сны.
Как же сделать, чтоб всем было хорошо.

Всё что было - всё, что помнила сама
Смёл котейка с подоконника хвостом.
Приносили женихи коньячок,
Объясняли женихи - что почём.

Кто под форточкой сидит - отгоняй,
Hочью холод разогнался с Оби,
Вспоминай почаще солнышко своё
То не ветер ветку клонит
Hе дубравушка шумит...

По перекошенным ртам, продравшим веки кротам,
Видна ошибка ростка.
По близоруким глазам, не веря глупым слезам,
Ползет конвейер песка.
Пока не вспомнит рука, дрожит кастет у виска,
Зовет косая доска.
Я у дверного глазка, под каблуком потолка.
У входа было яйцо или крутое словцо.
Я обращаю лицо.
Кошмаром дернулся сон. Новорожденный масон
Поет со мной в унисон.
Крылатый ветер вдали верхушки скал опалил,
А здесь ласкает газон.
На то особый резон.

На то особый отдел,
На то особый режим,
На то особый резон.

Проникший в щели конвой заклеит окна травой,
Нас поведут на убой.
Перекрестится герой, шагнет раздвинутый строй,
Вперед, за Родину в бой!
И сгинут злые враги, кто не надел сапоги,
Кто не простился с собой,
Кто не покончил с собой,
Всех поведут на убой.

На то особый отдел,
На то особый режим,
На то особый резон.

Параллельно пути черный спутник летит
Он утешит, спасет, он нам покой принесет
Под шершавым крылом ночь за круглым столом
Красно-белый плакат - "Эх, заводи самокат!"

Собирайся, народ, на бессмысленный сход
На всемирный совет как обставить нам наш бред
бред
бред

Вклинить волю свою в идиотском краю
Посидеть - помолчать да по столу постучать

Ведь от большого ума лишь сума да тюрьма
От лихой головы лишь канавы и рвы

Пауки в банке
Глядят сквозь стены
Глазами мертвой стрекозы.
Бегут по кругу,
По краю криво занесло.
Пауки в банке
Искали дыры,
Чтобы вскарабкаться ,
Друг друга жрали.
Во рту толчёное стекло.
Пауки в банке
Хотели выжить,
Через отрезок пустоты
Увидеть солнце.
Хватали муху за крыло.
Пауки в банке
Смотрели в небо.
До края было полчаса,
Почти полсилы.
А наше время истекло.
Пауки в банке
Hаше время истекло. Пауки в банке,
По ветру в вечность.
А наше время истекло
Пауки в банке.
Наше время истекло.

Я повторяю десять раз и снова:
Никто не знает как же мне хуево...
И телевизор с потолка свисает,
И как хуево мне - никто не знает.
Все это до того подзаебало,
Что хочется опять начать сначала.
Куплет печальный, он такой, что снова
Я повторяю "как же мне хуево".

Если мы успеем мы продолжим путь ползком по шпалам
Ты увидишь небо, я увижу землю на твоих подошвах
Надо будет сжечь в печи одежду если мы вернемся
Если нас не встретят на пороге синие фуражки

Если встретят, ты молчи что мы гуляли по трамвайным рельсам
Это первый признак преступленья или шизофрении
А с портрета будет улыбаться нам "Железный Феликс"
Это будет очень долго, это будет очень справедливым
Наказанием за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам
Справедливым наказанием за прогулки по трамвайным рельсам
Нас убьют зато, что мы гуляли по трамвайным рельсами
Нас убьют за то, что мы с тобой гуляли по трамвайным рельсам

Придёт вода.
Придёт вода.
Да так и будет - чего б не жить дуракам?
Чего б жалеть по утрам - боль на педаль.
В ладошки бить по щекам - соль на мозоль.
По пояс плыть по снегам - да разве жаль?
Стеной на стену, углом-ребром,
Спиной к стене в углу, да гвоздём
Корябал мат.
Вопрос-ответ был ли бит - будет медаль.
Был ветер, гром под столом - будет постель.
Я буду спать
Придёт вода.

Слиняли празднички - в одной воде стирали.
Сыпь порошок в другой стакан.
Придёт вода
Придёт вода

По той воде пузырьки - над нею радуги-мосты.
Чего б не ждать дуракам - зима да лето - одного
цвета.
Зима да лето одного цвета.
А по весне на стене вырастут волосы
Да как же так?
Все книжки без корешков.
Вся рыба без костей.
Придёт вода.
Придёт вода.
Чего б не жить?
Ломать башку на бегу - летать на крылышках из бинтов.
Лепить из снега дружков, да продавать по рублю.
Искать иголки в стогах -
Hайдется в сене игла - змея.
Иголка - змейка.
Hе сохнет сено в моей рыжей башке.
Hе дохнет тело в моём драном мешке.
Hе сохнет сено в моей рыжей башке.
Hе вспыхнет поле на другом бережке.
Придёт вода.
Придёт вода.
Я буду спать.
Придёт вода.

Боль цветущими кустами чертит кругом райский сад.
Волки воют, ветер носит, черти знают, черти спят.
Им под утро с новой смены котлован рогами рыть,
Деревянными щитами укреплять откосы.
Как рогами по воротам, как ногами по бокам.
Хлебом-солью по болотам, киселём по берегам.
За рекой пятиэтажка, снизу - винный магазин.
Вон мужик в зелёной куртке - он как раз туда идёт.
Брось на ветер две копейки - упадут они орлом.
Двух орлов склевали куры - заболели животом.
Так решились все заботы, так узнали, что к чему.
По чему, да по капусте ползал белый червячок.
Ползал белый параходик по бездонной глубине.
Глазки в круглые окошки - ишь ты чайки, вот дают!
Ух ты, солнечные рыбки! - только кружится башка,
Только кажется, что будет дальше - больше.
Дальше - больше, дальше - ближе, от начала до конца.
Ты кончай такие штуки, ты давай, не подыхай.
Мы с тобой увидим скоро, как рождается земля.
Hовой каменной породой, новой эрой, первым днём.
Ишь ты, классные игрушки тётка в сумочке несёт,
А ребёночек в больнице помирает ведь, помрёт.
Он объелся белым светом, улыбнулся и пошёл.
Он не понял, что по-правде-то всё очень хорошо.
Эй оторванный, да брошенный, отрезанный ломоть -
Через ломаные зубы прорывается: у-гу...
Hи к обеду, ни к столу, ни к высокому престолу,
Hи к позорному столбу, ни к пограничной полосе.
Волки воют, ветры дуют, черти носят, люди спят.
Боль зелёными кустами украшает райский сад.

Коммерчески успешно принародно подыхать
О камни разбивать фотогеничное лицо
Просить по человечески,заглядывать в глаза
Добрым прохожим
О, продана смерть моя

Украсить интерьеры и повиснуть на стене
Нарушить геометрию квадратных потолков
В сверкающих обоях вбиться голым кирпичом
Тенью бездомной

О, продана тень моя

Иду я по веревочке, вздыхаю на ходу
Доска моя кончается - сейчас я упаду
Под ноги, под колеса, под тяжелый молоток
Все с молотка

О, продана смерть моя

Подмигивает весело трехцветный светофор
И вдаль несется песенка ветрам наперекор
И радоваться солнышку и дождичку в четверг
Жить - поживать

О, продана смерть моя

Кидай свой бисер перед вздернутым рылом
Кидай пустые кошельки на дорогу
Кидай монеты в полосатые кепки
Свои песни - в распростертую пропасть

В моем углу - засохший хлеб и тараканы
В моей дыре цветные краски и голос
В моей крови песок мешается с грязью
А на матрасе позапрошлые руки

А за дверями роют ямы для деревьев
Стреляют детки из рогатки по кошкам
А кошки плачут и кричат во все горло
Кошки падают в пустые колодцы

А ты кидай свои слова в мою прорубь
Ты кидай свои ножи в мои двери
Свой горох кидай горстями в мои стены

Неволя рукам под плоской доской
по швам по бокам земля под щекой,
песок на зубах привязанный страх
Им брошена тень на ветхий плетень
На серый сарай, на сгнивший порог
Там преданный рай, там проданный рок
Седьмая вода, седьмая беда
Опять не одна
До самого дна
До самого дна по стенам крюки, на них червяки
У них имена у края доски застывшей реки
С наклоном руки и с красной строки

У берега лед - сажай вертолет
Нам некуда сесть - попробуем здесь,
Над кучей имен под шерох знамен,
На тонкую сеть прозрачных времен...
Неволя рукам по швам, по бокам,
Под плоской доской - кто ты такой, кто ты такой...

Под руки в степь, в уши о вере
В ноги поклон, стаи летят
К сердцу платок, камень на шею
В горло глоток, может, простят

Ленту на гpудь столько искали
Сжатые рты, время вперед
Крест под окном. Локти устали
Знамя на штык. Козел в огород

Серый покой. Сон под колеса.
Вены дрожат. Все налегке
Светлый босой кукиш у носа
Рядом бежать на поводке

Вечный огонь. Лампы дневные
Темный пролет. Шире глаза
Крепкий настой. Плачьте, родные
В угол свеча. Стол. Образа

Под руки в степь. Стаи летят
Может, простят...

Столетний дождь...
Резиновый сапог в сыром песке.
Глаза стоят на ржавом потолке.
Истрачен сгоряча весёлый бред.
Сцепились, хохоча, колечки бед .
Столетний дождь...
Hад пропастью весны собрались сны
И ранние глотки большой тоски.
Hогтями по стене скребёт апрель,
Как будто за стеной растут цветы,
Как будто их увидеть с высоты.
Столетний дождь...
Сто лет прожили мы - готов обед
Из мыльных пузырей сырого дня,
Из косточек разгаданных стихов,
Из памяти с подошвы сапогов,
Просоленный кристаллами огня.
Столетний дождь...
По тихой полосе бредут слова
И рушится измятая листва.
Исполнен предпоследний приговор,
Все взносы за апрель вознесены
И сны висят над прорубью весны.
Столетний дождь...
Столетний дождь...
Столетний дождь...

Только дождь вселенский нас утешит,
Только страх реальный нам поможет,
Душезаменитель нам спасенье,
Мы не вспомним, нас забудут тоже

Наши слезы камнем по макушке.
Акт любви в большой холодной бане.
Только ветер в рукавах и шапках,
Только дом, в котором очень тихо,
Желтый мир - от края и не дальше,
Сонный страх проститься со слезами.

Очень просто - в море тонет остров.
Очень верно, если безответно.
Очень в точку, если в одиночку...

Край, сияние, страх, чужой дом.
По дороге в сгоревший проем.
Торопливых шагов суета
Стерла имя и завтрашний день,
Стерла имя и день.

Через час оживу разноцветной рекой
Под дождем,
Мелким ветром пройду над живой темнотой...

Лай, сияние, страх, чужой дом.
Управляемый зверь у дверей
На чужом языке говорит
И ему не нужна моя речь.

Отпустите меня!
Я оставлю свой голос, свой вымерший лес
Свой приют,
Чтобы чистые руки увидеть во сне...

Смерть, сияние, страх, чужой дом.
Всё по правилам, всё по местам,
Боевая ничья до поры
Остановит часы и слова.

Отпустите меня!

Я неуклонно стервенею с каждым смехом, с каждой ночью,
С каждым выпитым стаканом,
Я заколачиваю двери, отпускаю злых голодных псов
С цепей на волю -
Hекуда деваться, нам остались только сбитые коленки...
Я неуклонно стервенею с каждым разом...

Я обучаюсь быть железным продолжением ствола
Началом у плеча приклада
Сядь, если хочешь, посиди со мною рядышком на лавочке
Покурим, глядя в землю
Некуда деваться:
Нам остались только грязные дороги
Я неуклонно стервенею с каждым шагом

Я неуклонно стервенею с каждой шапкой милицейской
С каждой норковою шапкой
Здесь не кончается война, не начинается весна
Не продолжается детство
Некуда деваться:
Нам остались только сны и разговоры

Я неуклонно стервенею с каждым разом
Я неуклонно стервенею с каждым шагом
Я неуклонно стервенею с каждым часом...

Всего два выхода у честных ребят
Схватить автомат и убивать всех подряд
Или покончить с собой с собой с собой с собой с собой
Если всерьез воспринимать этот мир.

А цель оправдывает средства, давай
Убивай, насилуй, клевещи, предавай
Ради светлого, светлого, светлого, светлого, светлого
Здания идеи Чуч-хе.

Всё то, что не доделал Мамай
Октябрь доделал, довёл до конца
Октябрь довёл до последней черты
И всем нам нечего делать здесь.

Мой друг повесился у вас на глазах
Он сделал харакири у вас на крыльце
Он истёк надеждой и всем, чем мог
А все вы остались такими же